Бой-парень

«Если мой муж что-то решил, добьется обязательно»

Я встретился с героем в больничной палате отделения микрохирургия уха областной больницы им. Мечникова. Честно говоря, в его внешности ничего особенно героического и нет. Небольшого роста, крепко сбитый, с вдумчивым взглядом и добродушной улыбкой. Разве настоящие герои такие?

Но те, кто давно знает Виталия, отмечают, что решительность, принципиальность и обостренное чувство справедливости у него в крови. Кажется, что он и родился только для того, чтобы всегда и везде бороться и побеждать. Работая осмотрщиком вагонов в Пятихатском депо, организовал (и зачем это нужно рядовому рабочему?) независимый профсоюз и отстаивал справедливость так, как будто она прежде всего нужна ему самому.

- Чего только не было! – рассказывает о своей работе Виталий Викторович. - Недоплаты, поборы. Не то что большое начальство, даже среднее звено – бригадиры и мастера вытворяли, что хотели. Премии ни с того ни с сего снимали, рабочих из смены в смену перебрасывали, за один проступок трижды наказывали. Вот с этими безобразиями и боролись. В том числе и в судах, которые зачастую принимали нашу сторону. Но так было лишь до 2010 года. А потом – всё! Пришла власть клептоманов, и наступила круговая порука беззакония.

Беспокойная душа Виталия Бунчикова заставляла его ехать на Майдан. Сначала на оранжевый – в 2004-м, а потом и на недавний, революционный, ставший, к сожалению, кровавым. Ну а когда самым опасным регионом Украины стал Донбасс, 42-летний Виталий одним из первых пришел в военкомат. Ему отказали по возрасту. Но он, не дожидаясь повесток, приходил и убеждал военкомов в том, что стране обязательно пригодится его опыт вэдэвэшника и вообще бывалого и уверенного в своих силах мужчины.

- Мне очень не хотелось отпускать Виталика на войну, - рассказывает его жена Жанна. - Но удержать его не в моих силах. Я знаю, что если муж что-то решил, добьется этого обязательно. Такой он у меня – не такой, как все! Мне же оставалось только молиться и ждать. Ждать и молиться.

В Иловайском котле

В учебке призывнику-добровольцу было легче, чем молодым сослуживцам. Все-таки за плечами срочная служба в ВДВ. А об особенностях военной тактики современных войн бойцам рассказывали не паркетные генералы и офицеры, а участники реальных боевых действий в Ираке и Югославии. Но когда батальон «Кривбасс», в котором служил наш герой, отправили под Иловайск, он понял, что теория - это одно, а практика - совсем иное.

Когда-нибудь провальная для украинской армии Иловайская операция обязательно попадет в учебники, и вся правда о самых кровопролитных боях за новейшую историю Украины откроется миру. Но сегодня такое время еще не наступило. Когда идет война, не время обсуждать доблесть и мужество наших воинов, промахи и трусость командиров, и рассуждать, как это было «на самом деле». Еще, наверное, не время для честной журналистики, представляющей информацию не с точки зрения военной целесообразности, а рассказывающей всю правду. Но такая «абсолютная правда» открывается постепенно. Она складывается из маленьких «правд» участников этих событий, разрозненных рассказов и свидетельств очевидцев. В первую очередь, конечно, благодаря солдатам и офицерам, сражавшимся за Иловайск – небольшой городок районного значения в Донецкой области.

Напомним, что отчаянные попытки отбить у террористов Иловайск батальоны «Донбасс» и «Азов» предприняли еще 10 августа. Но, как впоследствии признали силовики, батальоны понесли значительные потери, а попытка штурма хорошо укрепленного форпоста ополченцев обернулась только лишь разведкой боем. Повторная попытка полностью овладеть Иловайском имела место 19 августа, когда в результате кровопролитных боев погибли десятки наших бойцов. Однако утром следующего дня ситуация в городе оставалась неопределенной. СМИ сообщили об укреплении войск ополченцев вокруг города за счет батальонов «Восток» и «Оплот». А спустя неделю украинские батальоны оказались в плотном вражеском кольце.

Что же произошло под Иловайском?

- Мы с танкистами 51-й механизированной бригады прикрывали правый фланг города, а левый защищали батальоны «Донбасс», «Днепр-1», «Херсон», - рассказывает Виталий Бунчиков. - 24 августа начали обстрел Старобешево, где находился штаб «Кривбасса», после он передислоцировался в Кривой Рог. Собралась уходить 51-я бригада. А днем позже приехал полковник Алексей Макаренко, координирующий работу территориальных батальонов, и сказал: «Ребята, никуда уходить не надо! Еще день-два, и вопрос с Иловайском решится. Он будет наш!». Мы ждали подкрепления, но так и не дождались…

Россияне встречали нас с опущенными головами

Потом начался ад. Украинские войска попали под массированный обстрел «Града». Позднее появилось сообщение о том, что 51-я Волынская механизированная бригада в боях под Иловайском потеряла около 100 бойцов. Еще около 50 военнослужащих оказались в плену. Очевидцы отмечали, что из 250 бойцов 51-й ОМБР не пострадали лишь 22 человека. Остальные убиты, ранены или попали в плен (на днях глава государства Петр Порошенко заявил, что 51-я механизированная бригада, значительное количество бойцов которой попали в плен, будет расформирована). Конечно, изрядно потрепало и батальоны, а гуманитарный коридор, который по призыву президента РФ Владимира Путина был открыт для отхода украинских войск из-под Иловайска, обстреляла российская артиллерия.

- Ошибки командования налицо, - констатирует рядовой «Кривбасса». - Не была поставлена конкретная задача, как нам действовать при таком массированном обстреле. Мы просто выходили из окружения, и всё. Еще командиры понадеялись, что нам предоставят «зеленый коридор», но этого не случилось. Быть может, нам нужно было занять круговую оборону? Нас ведь было около 1500 бойцов, и мы бы точно отбились. Мы же ни одного боя не проиграли! Россияне вообще более пяти минут жесткого боя не выдерживают.

Из окружения бойцы территориальных батальонов и остатки 51-й бригады выходили колонной (по мнению некоторых аналитиков, это было ошибкой). Но продолжалось это недолго…

- Первый вражеский кордон мы проехали беспрепятственно, - продолжает рассказ Виталий Бунчиков, - Россияне нас пропустили. Я видел стоящие в посадке танки Т-72, зенитно-ракетные комплексы «Бук» и самих солдат – в военной форме и с белыми повязками на руках и на ногах. Должно быть, эти повязки символизировали миротворческую миссию россиян. Россияне встречали нас с опущенными головами и старались не смотреть в нашу сторону. Возможно, им было стыдно, или мысленно мы для них уже не существовали. Когда мы проехали километров десять, начался обстрел.

Стреляли со всех сторон, и тогда колонна рассыпалась. Кто куда. Я ехал в УАЗике, который стал отличной мишенью в открытом поле. Конечно, мы отстреливались в ответ, а потом одна из неприятельских пуль попала мне под правый глаз.

Главное - прожить первые пять секунд. Потом будет легче

- Сознание я не потерял, - вспоминает боец. - Почему-то решил: «Нужно во что бы то ни стало прожить пять секунд. Как-нибудь. Продержаться, а потом уже будет легче. Дальше уже точно буду жить!». И еще был очень противный звон в ушах. Никогда и нигде ничего подобного не слышал. Таких звуков вообще в природе не существует. Подумал: «Вот я умру, а все равно буду слышать этот звон». Кровь из-под каски заливала лицо, и вспомнился парень на Майдане, которого на Институтской застрелил снайпер. У него так же из-под каски сочилась кровь, и он на глазах затухал. Так пять секунд прошли, и я понял: буду жить!

УАЗик, на котором ехал Виталий, изрешетили полностью. Раненого солдата забросили на броню тягача. Но это было только начало.

- Вместе с мной на ТЛБ (легкий бронированный тягач – Авт.) были ребята из «Кривбасса» и других батальонов, - продолжает рассказ Виталий Бунчиков. - Все раненые. У Кости Совенко - тяжелый перелом ноги, бойцу из «Днепра-1» оторвало ступню. Обстрелы продолжались. Командиру тягача оторвало голову. Мы пошли пешком. Решили идти ночью. Но тут у меня вдруг ноги отказали, и я понимаю, что ребята меня не дотянут. Сами ведь ранены. Любая засада, и – конец. Еле упросил, чтобы одного отпустили. Володя Мазур из батальона «Херсон»– он немного соображал в медицине - меня перевязал, и я остался один.

Повязка постоянно кровила, в ушах - все тот же противный звон. Так дожил до утра. А утром ноги немного ожили. Можно хоть как-то идти. Только куда?

Истекающий кровью раненый солдат стал молиться.

- Я просил Бога, чтоб знак подал, в какую сторону идти, - рассказывает собеседник. - Молюсь и сам понимаю, что как-то неискренне это делаю. Когда обращаешься к Богу, нужно же какое-то отчаяние в голосе. Чтоб слезинка вдруг в уголке глаза появилась. А у меня – ничего. Но на следующей день вдруг поднялся сильный ветер. Ну, я решил, что это и есть знак, и пошел-пополз по ветру.

Наемники воюют за деньги и за квартиры

Потом вдруг и вроде бы ни с того ни с сего загорелась стерня. Такая дымовая завеса очень помогла солдату. Так что под ее прикрытием какое-то время можно было передвигаться и днем. Но это было только временное послабление. В основном же в целях безопасности идти приходилось по ночам. Днем боец лежал в густой траве или в посадке (если таковая была) и слушал, о чем говорят российские наемники.

- Я лежал и слышал, как по дорогам ходят россияне и достреливают наших бойцов, - отмечает Виталий. - ДНРовцев среди них не было. Только российские наемники с «миротворческими» повязками. Слышал, как приказывали нашим солдатам раздеваться, и если находили татуировки с «тризубом», расстреливали незамедлительно. Пропаганда их сильно обработала. А еще слышал, о чем они беседовали между собой. Там были военнослужащие из Псковской десантной дивизии и омичи. Солдат–срочников за эту войну сразу переводили «на контракт». Другим наемникам платили деньги и немалые – 100-250 тысяч российских рублей в месяц (такие суммы не сравнить с денежным довольствием Виталия – 2700 грн. плюс «боевые» 2900 грн.- Авт.). Слышал, как парень по имени Дима из Омска рассказывал сослуживцу: «С такой зарплатой за несколько месяцев и за квартиру рассчитаюсь».

Несколько дней, зачастую ползком, рядовой батальона «Кривбасс» продвигался в «знаковом» направлении. И однажды он увидел заросли камышей, что его очень обрадовало.

- Раз камыши - значит вода, - рассказывает солдат. - Она мне очень была нужна. Ведь мне оставили всего-то литр воды. Но каково же было мое разочарование, когда никакой воды не оказалось. Болото просто высохло. Вот тут-то и охватило отчаяние и злость. Но потом я заметил кабаньи следы. При такой засухе кабаны неминуемо наведывались в близлежащее село. Ну я и пошел по кабаньей тропе.

«Сдайтесь в плен, там вам помогут»

Расчет оказался верным, и спустя некоторое время раненый боец оказался в Петровском. Здесь также побывали ДНРовцы. В одном из разбитых домов Виталий разжился одеждой и едой. И по «железке» добрел до Комсомольска.

- Зашел в местную больницу и попросил воды, - продолжает рассказ солдат. - Вышел доктор и вынес кружку воды. Посмотрел на меня и сказал: «Вам тут шить надо». «Можете помочь?» – спрашиваю. «Сдайтесь в плен, там вам помогут», - отвечает врач.

В Комсомольске боец нашел таксиста, согласившегося за 600 гривен довезти до Мариуполя.

- Я тебе 3000 дам, только вывези меня, - попросил боец.

- Но ведь в Новоазовске блокпосты, - резонно отметил таксист.

- Тогда довези хоть до Розовки (пгт в Запорожской области. – Авт.).

И уже совсем скоро тяжелораненый Виталий Бунчиков оказался в мирном регионе, где ему оказали первую помощь, после чего доставили в отделение микрохирургии уха Днепропетровской областной больницы им. Мечникова.

Случилось это только второго сентября. Все это время жена и дети героя ничего не знали о нем.

- У меня была мобилка, но я включал ее только для того, чтобы сообщить командиру, что жив, - констатирует солдат. - Скажу несколько слов и отключусь. А жене не сообщал. Скажу «жив», а потом не выживу – и что тогда? А она видела, что я временами выхожу на связь, и постоянно звонила. Я отбивал ее вызовы и только из больницы позвонил. Мы с ней скорей не разговаривали, а плакали.

Сегодня жизни рядового батальона «Кривбасс» Виталия Бунчикова ничего не угрожает, но для восстановления здоровья (у пострадавшего черепно-мозговая травма, ушиб головного мозга, перелом основания черепа) предстоит пройти длительное лечение и реабилитацию.

- Врач сказал, что постарается восстановить правое ухо и вернуть слух (Виталий все слышит тот ужасный звон, мучающий его почти месяц), - выразил надежду отважный боец.

В плен сдаваться не собирался

- Когда Виталик приезжал в отпуск, он как-то шутя обмолвился, что в плен никогда не сдастся, - рассказывает супруга героя Жанна.- Но я это поняла совершенно серьезно. Знала, что так он и поступит. Упрашивала его: лучше сдаться, в плену тоже живут. Ведь жизнь одна.

Но в реальной жизни пулеметчик Виталий Бунчиков слово свое сдержал. Смертельные бои за Иловайск остались в прошлом. Это прошлое порой накатывает так, что, кажется, нет от него никакого спасения. Как забыть трусость и предательство офицеров и отчаянное мужество солдат? И кто может судить об этом, кроме него самого?

- Командир роты 40 батальона, командир третьего взвода, командир одного из отделений написали рапорта об отказе от участия в боевых действиях, - отмечает собеседник. - Одни сослались на отсутствие должной подготовки, у других от плохой воды зубы посыпались. Только все равно это трусость. Вот их и отправили в Чаплино. А рядовой состав – все герои. Никто не сказал, что не пойдет воевать. Ни один человек не заявил о том, что недостаточно обучен. Не слышал ничего подобного ни от кого!

Запомнилось не только это. В памяти те же наемники, воюющие неизвестно за какие убеждения, но совершенно за конкретные деньги.

- Какая у них мотивация? Только деньги, - констатирует Виталий. - И это не россияне воюют, а кадыровцы, путинцы, готовые на все ради наживы.

Но все-таки сквозь всепоглощающее прошлое светлым лучиком проглядывает будущее.

- Мой младший сын Женя усовершенствовал компьютерную игру и «вывесил» в своей виртуальной крепости украинской флаг, - улыбается Виталий Бунчиков.- Назло всем врагам. Придет время, когда эта картинка оживет, и наш флаг будет радовать глаз в каждом городе, в каждом райцентре, в каждом селе нашей единой Украины. Разве может быть иначе?