На Днепропетровщине расчистят сразу 7 рек из 261

В гостях у программы «Вечерняя мясорубка» на 51 канале побывал заместитель начальника Днепропетровского управления водных ресурсов Игорь Потапенко. Он рассказал ведущим Ирине Логуш и Сергею Шишкину, как в этом году будут расчищать реки и почему в этом вопросе важен комплексный подход.

— Добрый вечер! «Вечерняя мясорубка» как бы всеядна. Иной раз чиновники попадаются, иной раз – депутаты. Сегодня проверим, способна ли она управиться с речкой. А наш сегодняшний гость – заместитель начальника Днепропетровского управления водных ресурсов Игорь Потапенко.

Игорь Потапенко: Добрый вечер!

— Знаете ли вы про наши правила: бескомпромиссная жесткость, неудобные вопросы?

Игорь Потапенко: Знаем, знаем.

— Будете отвечать?

Игорь Потапенко: Постараюсь.

— Тогда мы начинаем. Как давно проводили масштабную чистку рек Днепропетровской области?

Игорь Потапенко: Судите сами: 7-8 лет назад это было… Показательно – 800 м – расчистили речку Волчью, старую Саксагань в Кривом Роге – несколько лет пару километров чистили, и – Мокрую Суру, несколько участков, в районе Новоалександровки, причем за счет сельского совета.

— Сколько всего рек в области? Ведь это сотни, тысячи километров.

Игорь Потапенко: Всего у нас 261 речка.

— И, как мы понимаем, расчистили совсем немного.

Игорь Потапенко: Да, это не комплексный подход. Надо чистить речки по бассейному принципу. Этот год – показательный: выделили финансирование на 7 рек. Общая протяженность расчистки – свыше 50 км.

— А в деньгах?

Игорь Потапенко: На 2017 г. – 274 млн грн. В прошлом году было 63 млн грн.

— А что же такое чистка речки? Исключительно методологически – за что идет борьба?

Игорь Потапенко: За реку. Каждая из них, как человек, она имеет свой характер. В результате каких-то водных эрозий с одного участка грунт переносится на другой. Река меняет свое направление, образуются старицы, заволачивает ее. Если это за пределами населенных пунктов, то процесс не так заметен. Но если рядом – возникают неудобства для людей, подтопление.

Каждую речку по проектным решениям чистят по-разному: земснарядом, драглайном или еще какой-то техникой.

— То есть суть расчистки перенос грунта? А камыши?

Игорь Потапенко: Проще говоря – поднятие ила. А борьба с камышами идет в комплексе. Если необходимо, на поворотах рек, скажем, делаем укрепления.

— А что с илом потом делают?

Игорь Потапенко: Иловые отложения сохраняют в местах складирования, которые согласовывают с местными органами самоуправления. Если это не несет вред, разравнивают по берегам, делают откосы и планировку.

— Какие реки расчистят в текущем году?

Игорь Потапенко: Самарчук – 10 км, Шиянка в Самарском районе – 3 км, Кильчень в Подгородном – 3 км, и в Марганце – Томаковка.

— А кто решает, какие реки чистить в этом году, какие в следующем?

Игорь Потапенко: По обращению депутатов, жителей. В этом году включены в список все речки, указанные в обращениях на горячие линии губернатора и правительства.

— То есть – по тем рекам, где есть подтопление?

Игорь Потапенко: Да.

— Выходит, чтобы в подвале не было воды, гражданам надо собираться в группы, писать заявления?

Игорь Потапенко: Надо громаде обратиться к сельсовету, и при поддержке района они уже обратятся насчет выделения средств – на первом этапе для проектирования, после которого определится конечная сумма.

— Занятие недешевое?

Игорь Потапенко: Затратное, конечно.

— Сколько всего рек почистят в 2017 г. и на каком протяжении?

Игорь Потапенко: Всего будет 8 рек, общая протяженность расчистки более 50 км. Потратим 274 млн грн, но в эту сумму и средства для защиты от подтопления, строительство КДС – коллекторно-дренажных сетей, снимающих поверхностный сток, гидротехнические сооружения, трубчатый сток, инженерия.

— Другими словами, нельзя сказать, что, например, по 5 млн грн за километр?

Игорь Потапенко: Нет, потому что еще в населенных пунктах делается коллекторно-дренажная сеть.

— Откуда средства выделяют?

Игорь Потапенко: Разные деньги. В данном случае – из областного бюджета. Но есть показательные примеры – та же Новоалександровка, которая каждый год выделяет какие-то деньги. Плюс – Павлоградский район, где для расчистки речки Терновки практически миллион каждый год выделяют. Они делают рекреационные зоны, зоны для отдыха людей.

— Если у местной громады есть средства, она их выделяет. Если нет – обращается в областной совет?

Игорь Потапенко: Ну да. Если есть необходимость, они ищут эти деньги в районе или облсовете.

— Очисткой рек могут заниматься все желающие или есть специальные сертифицированные организации? Могут ли сами жители нанять для такой работы кого-то? Они при этом что-то нарушат?

Игорь Потапенко: Для начала нужен проект, который заказывают специализированной организации, имеющей сертификат проектировщика. После экспертизы проекта, если его стоимость выше пороговой суммы, объявляется тендер, определяется подрядчик. Если есть документы, механизмы, почему они не могут строить?

— Через «Prozorro» получают проект, определяют, кому надо сколько со дна поднять ила и куда его перенести?

Игорь Потапенко: Да, примерно так.

— Сколько времени проходит с момента появления инициативы громады и до расчистки речки?

Игорь Потапенко: Ну, если сразу найдут деньги на проектирование… Полноценный проект, грубо говоря, можно сделать за месяц. Это изыскания. По цене каждый проект разный – в зависимости от длины реки. Основная доля в проекте – топографические изыскания. Нужен специалист, который проверит, где и что пересекается, где и что надо убрать, какие гидрологические изыскания провести. Потом уже образуется проектное решение – откуда и как что вынимать и куда складировать.

— Можно ли сказать, что ил вынимают только в реках, где рядом населенные пункты, а где поле с лесом – нет?

Игорь Потапенко: Почему же? В том году чистили речку Песчанка – в том месте, где домов мало, но 50 лет назад железная дорога во время строительства перекрыла русло.

— И что – там не было никаких «дырок»?

Игорь Потапенко: Ничего не было. Мы расчистили 1,8 км реки, сделали водопропускное сооружение под автодорогой и «прокол» под железной дорогой. И в этом году соединим две части реки, приведя ее к природному, естественному ее состоянию.

— Нигде внезапно уровень реки не упадет?

Игорь Потапенко: Нет, там уровень Днепра, так что ничего не упадет. В любом случае проточность будет.

— Кстати, насчет Днепра. Говорят, что река буквально гибнет из-за отходов из стоков. Как можно это остановить?

Игорь Потапенко: В области 50 загрязнителей, 23 из которых в черте города, имеющие стоки в воду. Из последних – 19 являются крупными. В областном совете есть программа, в соответствии с которой за счет средств загрязнителей разрабатывают мероприятия, делая основной упор на вторичное использование поступающей к ним из Днепра на переработку воды.

— И получается?

Игорь Потапенко: Из года в год – забор-то разный – где-то на 10-11 процентов меньше сбросов.

— Так это лет за 10 Днепр станет чистым?

Игорь Потапенко: К этому мы стремимся.

— Почему же тогда говорят, что с каждым годом Днепру хуже и хуже? Мол, скоро там вообще ничего водиться не будет. Как себя чувствует Днепр сегодня?

Игорь Потапенко: У нас в области 261 река. Если пройтись по малым речкам, увидим, что они заилены, вода по ним не течет. А это именно тот потенциал, при расчистке которого образуется подпитка Днепра.

— Получается, что стоит вода в мелких, затем в средних реках, а в итоге и в Днепре?

Игорь Потапенко: Сток, дождевые осадки не попадают в Днепр, фильтруются прямо там, через грунтовые воды попадают, но не в том объеме, что необходим. Происходит заболачивание, застой.

— Влияет ли каскад ГЭС на качество воды в Днепре?

Игорь Потапенко: Думаю, любое строительство гидросооружений должно влиять на гидрологию реки. Но о качестве этих ГЭС и их влиянии я сказать не могу – это прерогатива профильных, строивших и делавших анализ организаций.

— Недавно мы сообщали о расчистке реки Шиянка, на что было выделено 12 млн грн…

Игорь Потапенко: Если точно – 11,7 млн грн.

— Что там будет сделано и в какие сроки?

Игорь Потапенко: Предусматривается расчистка порядка 3,1 км. Будут расчищены канальчики, скидывающие воду в Днепр. Уберут камыш, выровняют берега на общей площади где-то 3 га.

— До конца года сделают?

Игорь Потапенко: Да, деньги будут освоены и речку почистят.

— Двенадцать миллионов на 3 километра?

Игорь Потапенко: Да.

— А много ли техники используют? На первый взгляд, ну, что там – 1 км, а там – 4 млн грн. Значит, работать должны чуть ли не круглосуточно и навалом должно быть техники? Какую, кстати, технику используете?

Игорь Потапенко: Земснаряд, драглайн, плавучий кран могут работать. Трактора и бульдозеры – по берегам. Кто-то планирует, кто-то грунт перевозит.

— Давайте вспомним про речку Ингулец. Недавно общественники-экологи обнаружили, что после ее расчистки, на которую, по проекту 2012 г. должны были освоить 81 млн грн, не смогли обнаружить ил. Дескать, речку почистили, а потом – глядь, а ила-то и нет.

Игорь Потапенко: Да, в 2012 г. проект предусматривал расчистку на протяженности 5,5 км в нескольких местах.

— А не дороже за километр выходит?

Игорь Потапенко: В сумму входит строительство гидротехнического сооружения – это подпорный шлюз-регулятор. Было расчищено 2,5 км, осталось 1 км – в черте города. И –в  Широковском районе балку расчистить – это еще 1,7 км, береговое укрепление Карачуновского водохранилища – еще 1 км.

Естественно, если ваши экологи смотрели в Широковском районе, то там ила не было, потому что там работы еще не проводились.

В прошлом году расчистили около 300 м, но основной упор сделали на строительство гидротехнического сооружения. Оно очень большое. За последние годы подобного строительства я не видел в нашей области. Его стоимость – 25 млн грн. Это подпорный шлюз. Комплексное назначение: регулирование уровня воды. Летом он сохраняет санитарное состояние реки в черте города, не дает воде опуститься ниже. А при промывке Ингульца он участвует в сбросе воды, там есть для этого специальные шандоры. С двух частей можно поднять и сбросить воду во время паводка, чтобы не подтапливались жилые массивы.

— Ил там появится только в этом году?

Игорь Потапенко: Нет. На протяжении тех 2 км в черте города ил был. Его вывозили на места складирования – бывшее озеро Соленое, по берегам которого были отстойники, предложенные для этих целей городской властью.

— Говорят, ил этот невероятную ценность имеет в качестве удобрения и стоит дорого?

Игорь Потапенко: Как говорят, сапропель. При проектировании делают анализ ила, который будут доставать, на токсичность…

— А там и гадость всякая может быть?

Игорь Потапенко: …всякое может быть! Мы же не знаем, что там сбрасывали в свое время.

— Нехорошие радионуклиды?

Игорь Потапенко: Слава богу, у нас такого нет. Ил проверили. Он нормально ложится в места складирования с рекультивацией без покрытия сверху грунтами. То бишь, он нетоксичен.

Что до ценности. Мы его сложили, а в дальнейшем – это собственность города, местного самоуправления: хотите – продавайте. Мы же сделали всё согласно проекту.

— Куда сказали отвезти, вы и отвезли?

Игорь Потапенко: Естественно! Ведь в смету закладываются и транспортные расходы, и с топливом это связано.

— Каждый год горожане, активисты говорят о загрязнении природоохранных зон рек – спорткомплексами, яхт-клубами. Как ваше управление может влиять на эту ситуацию? Ходите ли вы на судебные заседания? Хоть кого-то наказали, а то говорят, мол, берег как бы весь общий?

Игорь Потапенко: С 2011 г. с нас сняли функции контролеров. Мы можем участвовать в разных заседаниях только по приглашению прокуратуры. В суд нас не приглашают.

Те участки, которые выделяют на берегах, мы не видим. Не мы их выделяем, они вне нашего внимания и не проходят через нас.

Как убрать эту проблему? Есть водное законодательство, Водный Кодекс Украины, в котором четко прописано, что необходимо устанавливать по берегам водных объектов водоохранные зоны и защитные полосы.

— Но у нас выходит так: слышу одно, вижу другое. Вроде закон есть, но с каждым годом на берегах всё больше частных сооружений, персональных домиков, перегораживающих подходы к пляжам. Нет же такого, чтобы кто-то перенес свой забор на положенные 100 метров?

Игорь Потапенко: Согласен: есть зоны, где нельзя строить. Для маленьких рек это 25 м. Но нужно об этом спрашивать тех, кто выделяет землю. Правда, прецедентов, чтобы кого-то наказали, я не знаю.

В том году нам выделили 10 млн грн, мы сделали водоохранную зону вдоль Днепра на территории двух сельсоветов. В чем смысл этого? Это проект землеустройства, который входит в земельный кадастр. И потом, во время выделения каких-то участков, они проверят. Водоохранная зона регулирует хозяйственную деятельность того, кому дают участок. То есть рыть и строить там нельзя. В итоге землю не дадут или дадут, но с какими-то ограничениями.

— Это сделали по инициативе громады?

Игорь Потапенко: По инициативе облсовета. И в этом году такую же сумму мы планируем потратить на, по-моему, еще 6 участков.

— Где они будут?

Игорь Потапенко: В Верхнеднепровском районе – по Днепру, В Никопольском, Апостоловском районе. Мы пытаемся охватить речку Днепр и населенные пункты, где больше правонарушений.

— Возможно ли это в областном центре?

Игорь Потапенко: Это должна городская власть решить. Насколько я знаю, проект этот был, но в городе нигде согласования не прошел.

— А когда это было?

Игорь Потапенко: Не могу сказать.

— Что бы вы делали, если бы у вас начало зашкаливать чувство справедливости, — скажем, был нормальный пляжик на Орели, а теперь – внезапно! – частная застройка, и к берегу не подойти? Что в таких случаях делать, куда бежать и как бороться?

Игорь Потапенко: Бежать – в прокуратуру. Всё.

— А часто прокуратура приглашает вас для участия в подобных процессах – по возвращению земли? В прошлом году такие факты были?

Игорь Потапенко: Нечасто. В позапрошлом году было раз. Вот, по-моему, и всё. Я так и не помню.

— Судя по всему, граждане не сильно-то и спешат жаловаться?

Игорь Потапенко: Или где-то эти жалобы оседают.

— Что необходимо, чтобы работать в вашем управлении, какое образование, и принимали ли вы в прошлом или текущем году, например, в штат молодых специалистов? Какие у вас средние зарплаты и укомплектован ли штат?

Игорь Потапенко: Коллектив у нас стабильный. Текучки нет. В штате, в управлении водных ресурсов – 73 человека. В том году мы приняли четыре человека.

Насчет особых, необходимых для нашей работы знаний… Это как на любом предприятии: бухгалтер, экономист… Есть специфические специальности – гидротехники, например. Специалисты водного хозяйства, которых готовит Ровенский университет водного хозяйства и наш Аграрный университет.

С кадрами проблем нет. Возраст сотрудников – 30 процентов штата – до 35 лет. Есть люди, которые пришли со студенческой скамьи работать. Есть те, кто уходит на пенсию от нас.

— Вопрос интегральной эффективности. Это же прекрасно, когда людей хватает. А чего вашему управлению недостает, чтобы стало совсем хорошо? Сколько денег нужно?

Игорь Потапенко: Я так не могу сказать.

— Но может, бюджетные запросы вы делали какие-то? Может, вам каждый год не хватает каких-нибудь ста миллионов?

Игорь Потапенко: Ежегодно мы делаем бюджетные запросы в размере до 300 млн грн.

— И этих средств хватает?

Игорь Потапенко: Это на год – та сумма, которую мы можем освоить и помочь людям.

— Это с зарплатой, оплатой коммунальных услуг?

Игорь Потапенко: У нас есть 10 подведомственных межрайонных управлений водного хозяйства. Основной расход – на электроэнергию, стоимость которой меняется каждый год. Если в прошлом году куб воды имел одну цену, то в этом – другую. Мы еще и покупаем воду у «Кривбаспромводоснабжения», у канала Днепр-Донбасс, и подаем воду нашими насосными станциями фермерам и сельхозпроизводителям.

— Так людей и 300 миллионов гривен хватает? Или вам сколько денег не дать – всё уйдет на очистку? Километраж рек большой, ежегодно чистится относительно немного. Есть ощущение, что реки быстрее загрязняются, чем очищаются. А это значит, что, в принципе, рано или поздно они загрязнятся целиком. Когда дойдем до точки невозврата?

Игорь Потапенко: Если стоимость проекта по расчистке 5-6 млн грн. При финансировании 200-300 тыс грн в год, то те работы, которые сделаны по речке 5 лет назад, нивелируют эффект, и он дойдет до нуля. Надо сделать один раз, и тогда будет проточить. Речка будет сама себя промывать.

В чем проблема, кроме водной эрозии? Почему накапливается ил? У нас долгое время не было паводков – 5-8 лет. Не было естественной промывки этих рек.

— Ваше напутствие жителям Днепропетровской области?

Игорь Потапенко: Берегите экологию. Берегите реки, потому что мы из этих рек – подземных или надземных – пьем.

— Спасибо вам большое! Приходите к нам еще!

Игорь Потапенко: И вам спасибо!