Банки спишут 50% долга по ипотеке — Валерия Гонтарева

Такие встречи-диалоги необходимы бизнесу, чтобы в условиях дестабилизации экономической и геополитической ситуаций можно было более или менее объективно писать планы развития.

На встречу с представителями десятков международных предприятий пришла глава НБУ Валерия Гонтарева. НВ присутствовало на встрече и записало несколько основных месседжей, посланных Нацбанком украинскому обществу.

О банковской системе

Мы не просто интенсивно очищали банковскую систему, мы сделали это беспрецедентно быстро. Из тех 60 банков, которые мы вывели, 15 были не банками, а машинами по отмыванию миллиардов долларов. Очень много банков умерли на самом деле еще в 2009 году. Жизнь их поддерживали рефинансированием Нацбанка. Как пример, банк Надра, у которого, по результатам стресс-теста, выявили “дыру” в капитале в размере 12 млрд грн, при этом, он получил еще рефинансирования от Нацбанка в размере 12 млрд грн. Были реальные олигархические модели бэнкинга, когда люди строили свои империи за счет [чужих средств].  – Банк Финансы и кредит – это 16 млрд грн денег физических лиц, 7 млрд грн рефинансирования НБУ, полученных еще в 2009 году, а еще ведь были депозиты юридических лиц. Банки заимствовали миллиарды на международных рынках, которые потом направлялись на кредитование своих же предприятий. Хороший пример, банки Бахматюка [Финансовая инициатива и VAB Банк].

Сейчас мы делаем второй стресс-тест 20 наибольших банков страны. 30 банков нашей страны представляют из себя 95% нашей банковской системы. Остальных 90 банков сейчас ожидают процессы консолидации. Если вы увидите, что какие-то небольшие банки мы выводим сейчас с рынка, то не переживайте, никакого эффекта на систему они не имеют. Это банки, которые ничего не делают, не понятно для каких целей созданные, у которых депозиты и кредиты являются собственными деньгами акционеров.

О перспективах кредитования

Мы не видим пока предпосылок к тому, что кредитование будет возрождаться. Потому что очень сложно представить себе банк, который захочет кредитовать в то время, когда он расчищает баланс, проводит реструктуризацию кредитов и довносит капитал. И никто в здравом уме не захочет кредитовать, если нет гарантии, что этот кредит вернут. Мой оптимистический прогноз – это середина 2016 года. А банкиры говорят, что не раньше 2017 года вернется кредитование.

Банки реструктуризируют валютную ипотеку. Мы собрали все банки и договорились, что реструктуризация для заемщиков с очень низкими доходами, для социального жилья необходима. Мы с НАБУ подготовили соответствующий законопроект, в необходимости которого убедили и МВФ. Если это единственное жилье, площадью до 60 кв м (квартиры) и 120 кв м (дома), то такую ипотеку банки реструктуризируют с дисконтом 50% [спишут пол кредита]. Важно в этом законе и то, что заемщик будет отвечать исключительно предметом залога – ипотекой. То есть, если он не может выплатить кредит, то отдаст банку квартиру, и больше ничего не будет должен.

О курсе гривни и валютных ограничениях

Нас колебания валюты не просто устраивают, колебания – это нормальная жизнь. Надо привыкать. Прошлая неделя прошла в очень нервной обстановке, даже на валютном рынке начались колебания. И заметьте, что эти колебания были в коридоре 21-23 грн за доллар – это 10%, что является довольно большой волатильностью. И посмотрите, как рынок к ней привык – он не падает в обморок. Представьте себе эти колебания в начале 2014 года. Нас не устраивают только такие колебания, которые были в феврале: с курса 20 до курса 30-40. Тогда у нас не было ни программы, ни возможности быстро реагировать. Теперь таких колебаний не будет. Но мы не будем фиксировать курс.

Мы хотели снижать обязательную продажу валютной выручки до 50%, с текущих 75%, но мы не будем это делать. Потому что продают не 75%, а все 90%. У нас очень часто налоговая недостаточно хорошо работает. И валютной выручки в страну заводят ровно столько, сколько хотят продать.

Но мы оптимистичны в отношении либерализации всех наших абсолютно драконовских ограничений, которые нам пришлось вводить. У нас есть план, как мы будем их снимать. К сожалению, он не привязан к временным рамкам. У меня было видение, что мы можем это успеть сделать до апреля 2016 года. Но это все откладывается. Например, мы думали, что Минфин закончит реструктуризацию долгов в мае, а он это сделал в сентябре. Мы должны были получить третий транш от МВФ до конца года – сразу за ним должна была наступить либерализация. Третий транш не пришел.

О состоянии экономики

Мы пережили триллер в последние полтора года. Если кому-нибудь из международных макроэкономистов рассказать, как мы выжили, то perfect storm [название фильма, фраза, означающая цепочку неблагоприятных факторов, создающие в сумме ужасную ситуацию] это даже не про нас. В прошлом году падение ВВП было 7%, мы потеряли 30% депозитов в локальной валюте, а в долларе - больше 40%, плюс война, плюс расходы на военный бюджет, который не был предусмотрен, плюс газ, который небыло чем оплачивать.

Но мы стабилизировали. Слава Богу, в третьем квартале мы растем, рост пошел практически во всех секторах: практически вся промышленность, строительство и сельское хозяйство. Но, к сожалению, по результатам года мы будем иметь -11,6% ВВП. На следующий год прогнозируем рост ВВП на уровне 2-3%.

В сентябре неожиданно инфляция превысила наши ожидания: она составила 2,3%, мы ожидали, что меньше 2% будет. По результатам года мы ожидаем, что инфляция будет на уровне 46%, из которых 19% – это тарифы на газ и электричество, а все остальное – это эффект девальвации.

Тем не менее мы видим дезинфляционный тренд. На 2016 год мы оставляем прогноз инфляции на уровне 16%. Этому будут способствовать сбалансированная денежно-кредитная политика, низкие цены на сырьевые товары на мировых рынках, медленное восстановление потребительского спроса из-за низких зарплат.

Я умолчу о чистых резервах Национального банка. Я скажу, что все наши резервы – на счетах НБУ, на счетах Министерства финансов, как помощь по программе МВФ Stand-by, по программе МВФ EFF, ЕБРР и Мирового банка – это $13 млрд. И у нас есть четыре года передышки, а потом нужно будет отдавать наши долги.

Недавно в Лиме (Перу) МВФ проводил съезд. В Перу сегодня живет 30 млн человек, а резервы страны  составляют $66 млрд. Еще 10 лет назад это была беднейшая страна, там была полнейшая разруха. Поэтому мы, Нацбанк, будем не просто покупать валюту, чтобы стабилизировать рынок, мы будем ее покупать и пополнять наши резервы, стараясь не раскачивать рынок.

На конец года наши резервы составят $15 млрд. Честно скажу, что наша амбициозная цель была $18 млрд, но к концу года третий транш по программе МВФ не придет. Это вопросы не к нам, а к прокурору по поводу антикоррупционных мер, и Минфину, который еще не свел бюджет и не утвердил налоговую реформу.

О налогах

Мы встречаемся с 40 банками раз в месяц, и они рассказывают свои истории о том, как приходит налоговая. Налоговая пытается признавать материальной помощью кредиты, по которым остановлено начисление процентов, потому что кредит в реструктуризации. И уже начинает насчитывать что-то. Национальный банк на это очень быстро реагирует.

Если бы Нацбанк писал налоговую реформу – она бы называлась 15-15-15. Для нас очень важны те налоги, которые влияют на банковский сектор. Во-первых, это налог на депозиты физических лиц - в 2014-м ввели налог в размере 15%. Но потом, когда Минфину не хватало сверстать бюджет 2015 года, он поставил ставку 20%, и даже нас не проинформировал. И мы считаем, что для такого рынка и для тех пассивных доходов, которые у нас есть, ставка 20 – это перебор.

Мы не приходим к Минфину с аргументом “просто-так нам нравится 15%, верните”. В развитых рынках это 20%, в развивающихся – около 10%. Есть международный опыт, согласно которому, все пассивные доходы физических лиц облагаются по единой ставке. У нас же: депозиты – 20%, как в развитых странах, а дивиденды – 5%. Если мы посмотрим на декларации наших госслужащих, у них самый прибыльный бизнес в стране, потому что они обычно получают очень хорошие дивиденды. Это же просто структурирование доходов, чтобы заплатить только 5% налогов. Мы предложили Минфину сравнять депозиты и дивиденды. Единая ставка 15%. Первый раз Минфин нам отказал, но мы за это боремся.

Нам, как центральному банку, не надо, чтобы залежи невыплаченного НДС оставались на счетах казначейства. При дефицитном бюджете скопление таких огромных сумм, как например, 42 млрд грн, и выпадение ее на рынок в конце года, негативно повлияет на финансовую стабильность.

Возможно, ставка НДС в 20% и должна оставаться, но когда Минфин говорит, что у нас уже запущена автоматическая система администрирования НДС, и она уже прекрасно работает, то у меня возникает вопрос: "Почему она работает на вход, но не работает на выход?". Если у вас уже нет налоговых ям, то и возмещение НДС должно идти точно также быстро.

Мы были, мягко скажем, удивлены тем, что по результатам прошлого года был невозврат НДС на уровне 21 млрд грн. Мне не понятно, как это могло случится, потому что это должно было засчитываться в бюджетный дефицит, а значит мы не должны были встретить критерии программы [финпомощи МВФ]. А мы как-то так все встретили, а потом откуда-то на голову падают не возмещенные 21 млрд. НДС.