Городской сайт отыскал человека, с которого лепили памятник Петровскому

Юрий Иванович Грицан поделился с городским сайтом воспоминаниями юности, о том, как продвигалась работа над памятником и почему именно его выбрали для «тела революционера».

— Почему именно вас выбрал скульптор? Вы похожи на Григория Петровского?

— Наверное, причина в том, что скульптор Константин Чеканев дружил с профессором Днепропетровского национального университета Анатолием Павловичем Травлеевым. И попросил того помочь в поиске натуры. Ректор привел Константина Ивановича на свои занятия, усадил в конце аудитории. Ну, видимо, моя натура сзади и подошла – живописный затылок и плечи (смеется). Может я чем-то и похож на Григория Ивановича. Но мое ведь в этом памятнике только тело, а голова слеплена с фото Петровского.

Что касается скульптора, то человек это был общительный, порядочный, умел красиво говорить, был очень интересным собеседником. Немало Константин Чеканев сделал для идеализации представителей своей эпохи, политических лидеров, так сказать. Многие монументы города создал именно он – памятник коммунарам, например, или погибшим студентам (Скорбящая или Вечная невеста), скульптура академика Михаила Кузьмича Янгеля, и многие, многие другие. Талантливый был человек.

— Как проходила работа, вам понравилось быть частью этого процесса?

— Это дело заняло практически всю зиму. Процесс проходил в довольно-таки большой студии, находящейся на цокольном этаже одного из днепропетровских домов. И помещение это практически не отапливалось…

Натурщику, то есть мне, стоять приходилось вечерами и по три, и по четыре часа, и даже по шесть, пока скульптор что-то там лепил. А это довольно-таки трудно – замереть в одном положении и не двигаться. Вот отсижу сначала на занятиях 7 часов, затем еще в студии отстою 6. Голодный, холодный, стою чертыхаюсь – зачем вообще в это все ввязался. Но все равно был счастлив где-то в глубине души.

Помню, проблемы были с подбором одежды – всем курсом меня собирали на это действо. Так, например, пиджак я брал у соседа. Мои-то не подошли. Нужен был особо помятый, чтобы специальным образом сидел.

— По итогу, когда работу закончили, скульптор остался доволен своим произведением?

— О, нет. Начальная поза Петровского была совершенно другой. У каждого трибуна (должностное лицо в Древнем Риме) есть свой жест, которым он обращает внимание слушателей на себя. У Григория Ивановича была привычка «ладонью брать людей» — присутствующим в зале он показывал ладонь, чем и привлекал внимание — все замолкали и слушали его речь. Собственно так я и позировал с «ладонью». Но киевская комиссия утвердила другой вариант – показывать пальцем на Озерку. То есть смысл монумента немного искажен…

Они ведь все ортодоксы – неуклонно придерживались одного учения. Было принято устанавливать памятники с указывающим жестом. Ну, комиссия как-то особо не вникала в смысл монумента и его связь с биографией изображенного человека.

Вообще у киевской комиссии было несколько идей, в каком виде представить Григория Ивановича. По грудь делать или все-таки во весь рост?.. Это была драка капитальная! Но Чеканев отстоял тот вид, который мы сейчас еще можем наблюдать. Константин ведь столько мучил меня, да и ему нелегко пришлось – дело-то тяжелое, выдержку нужно иметь.

Он считал, что Петровский, будучи оратором, должен стоять во весь рост – так как он воспринимался, так его все видели. Революционер всегда вставал и выходил из-за стола, разговаривая с людьми, чтобы ничего не находилось между ним и слушателями. Чеканев не один день просидел над биографией Петровского, изучая эту личность, поэтому точно знал, какой должна быть будущая скульптура. А так, голову бы отрезали памятнику. И что? Никакого смысла! И не узнаешь ведь по скульптуре, кем была при жизни та голова.

— Каждое время имело свои особенности, символы. И Петровский тоже символ эпохи. Существуют же музеи различные, поэтому почему нельзя скульптуру туда припрятать?

Политически я, конечно, никак не ангажирован на памятник. Но будет обидно, если его разобьют. Может, в музей эту скульптуру поместили бы – приходил бы когда, на себя смотрел (смеется). Голова там не моя, только тело, но и это уже что-то!

Если совсем не получается его никуда отдать – перетащить памятник на Сурско-Литовское кладбище – зачем мне новый памятник делать, правильно? А так – уже будет готовая скульптура. Я шучу, конечно, 9 метров бронзы никто не оставит. Эх, а было бы неплохо… (смеется)

Как бы банально это не звучало, Днепропетровск – мой любимый город. Он ведь действительно уникален! Знаете ли Вы, что историческое название города обусловлено не только тем, что известный революционер начинал здесь свою деятельность, но и геологической особенностью Днепропетровска? Это третье место на планете, где гранито-гнейсы выходят на поверхность. То, что мы видим в районе Комсомольского острова – гранитная плита. Это архейские породы, возраст которым – 4 млрд. лет. По сути дела – молодая земля. Только три таких места существует на планете – Днепропетровск, Гренландия и Рось (городской поселок в Белоруссии). То есть если Вы хотите пройти по земле, где не ступала когтистая лапа динозавра, то добро пожаловать на Комсомольский остров! «Петрос» в переводе с греческого языка означает «камень». И вот, Днепро-петровск отображает характеристики главной реки Украины и камня. Сильный мы город. И я счастлив, что я – часть этого города.