Гридасова Юлія

30 апреля 1992 год, город Днепропетровск
Место учебы: Днепропетровский Университет им. Альфреда Нобеля
3 курс
Факультеты:
1) Практическая психология
2) Перевод

Люблю творчество в разнообразных его проявлениях : театры, филармонии, выставки, галереи, книги, архитектура. Также очень люблю природу. Стремлюсь наполнить свою жизнь красками, светом и гармонией. Люблю людей, интересуюсь человеческой природой, в будущем хочу связать свое творчество с профессией психолога, чтобы помогать людям. Чтение, музыка (фортепиано), поэзия, наука (психология), языки, близкие люди, яркие моменты, путешествия, разнообразные цели и их достижение – это то, что помогает сделать мою жизнь наполненной. Посещаю детский дом, третье лето подряд работаю в ДОЛ «Аврора» вожатой.

Лауреат фестивалей «Пушкинский свет» (2010), «Екатеринославская лира» (2011).

Пишу предпочтительно на русском языке, активную литературную жизнь начала с 2010 года, читаю на литературных вечерах как в родном городе (Днепропетровске), так и в других городах Украины. Записываю стихи в аудиоформате с музыкой на фоне (в студии звукозаписи).

 Научиться

Научиться любить перемены. Любой ценой.
Неприглядной на вид и натянутою струной
Разрезать кроны дыма – остатки былых обид.
А любовь неделима. И она через нас сквозит .

Научиться чеканить и холить свои слова.
Эка барышня – память! Поди разбери сперва,
Что сохранно и важно, а что изнутри - метлой.
Если жульничал каждый, я выберу быть одной.

Как ценить себя лучше, как лучше себя нести,
Как проглатывать случай, его обращая в стих,
Регулировать голод – душевный, мирской, любой,
И, конечно же, стоит немедленно стать собой.

Научиться по-новой всему, что и так могу.
Уплотняя основы, желая добра врагу,
Научиться любить. Безо всяких пустых «болит».
Ведь любовь, она бдит. И она через нас сквозит.

Маяк

В каждом прохожем – ты. В каждой ушедшей – я
Дождь вытирает слов замысловатый грим.
Кто-то из нас остыл. На берегу маяк
Из миллиона снов бредит всегда одним.
Так же, как я – тобой. Так же как ты…
Уснуть?
Господи, мне бы знать, как у тебя дела...
Мой персональный бой мне разрывает грудь:
Мало снесла, видать, что-то душа цела.
Мало, видать, гналась, мало, видать, ждала.
Надо еще чуть-чуть – это ведь не убьет!
- Если сердечна связь, надо ее дотла.
Выживешь как-нибудь, хиленький стихоплет.

…Тусклый и робкий свет трогает облака,
Цвет у волны такой, будто разлит коньяк.
Кутается, как в плед , в неба седую ткань
Этот (почти живой) на берегу маяк…

Обращение

Мое сердце с огромным стажем.
Если вынуть его - смотри!
Там улыбок/царапин, скажем,
Жизни стало б еще на 3...

Я не жалуюсь. Что ты, что ты..
Заикаюсь о том едва.
Это как музыканту - ноты,
Так и мне обнимать слова.

Это как для хирурга - скальпель.
Не берись, коль рука дрожит!
Людям дождь - это пара капель.
Небу дождь - это значит жить.

Что же, этот вопрос улажен?
Пусть встречаешь десятки вил..
Просто будь подле тех, кто важен.
И, пожалуйста, вдохнови.

Гимн

Вот он, прекрасный, но позабытый отчасти,
Вечный, глубокий и неизменный гимн:
Глупая женщина ждет постоянно счастья,
Мудрая женщина дарит его другим.

Когда окрылишь

Это просто смешно. Сколько можно уже терпеть?
Каждый день я пишу моря пожелтевших строк.
Если это любовь, то возьми у меня ее треть,
Пару фраз и сплетение пальцев оставь в залог.

Это даже не боль. Это страшный такой азарт.
Кто кому позвонит. Кто кому что черкнет в «vk».
Я бы даже сказала, что вместе пройдем сквозь март,
Но мой голос осип. И дрожит, как листок, рука,

Так что не напишу. Видишь, скоро уж Новый год.
Город весь в синяках от падений с высоких крыш.
Скоро попросту нас лишат на душевность льгот.
Я пишу здесь стихи, пока ты там сладко спишь.
Я скучаю и жду,
когда ты меня
окрылишь.

Маме

…В моей мягкой ладошке - солнце. Опускаю его в карманы.
Поживет у меня немножко золотистое неба семя…
Еще несколько тысяч порций теплых слов я пишу для мамы.
И послушной, домашней кошкой вдруг усну на ее коленях.

Кошке снятся чудны́е вещи : вот она, ну совсем ребенок,
Нежно жмется осенней ночью к своей теплой и доброй маме.
…А коль снится ей сон – то вещий. И, мурлыча под нос спросонок,
Мягкой лапкой скрепляет клочья новых солнц, что зовутся днями.

Вот теперь они светят ярче. Посмотри, посмотри же, мама!
Я причислена к стихотворцам, я причислена к настоящим.
Ты мне жизнь подарила, я же достаю из своих карманов
Пару тысяч весенних порций. Сотню солнц для тебя горящих.

Високосная нежность

После бурных оваций зима поклонилась снегом,
Написала расписку, мол, дальше души – ни шагу.
Я же в ветреный вечер врываюсь строкой с разбегу,
Превращая незрелые мысли в стихов имаго.

Что-то там происходит, когда ты целуешь веки, -
Над моей диафрагмой неспешно восходит солнце…
Море чувств во мне плещется, только оно вот с неким
Непонятным осадком, лежащем на сердца донце.

Все по кругу. Циклично. А наш междушевный, странный,
Лихорадочный мир запускает всё глубже корни.
…Перед домом февраль перемазал асфальт сметаной.
Завтра солью присыплет его бородатый дворник…

Сердце дико трепещет, а разум опять не в теме -
Напрягался весь, как струна, и дышал на ла́дан.
Нежный ветер целует меня осторожно в темя,
Пока я провожаю авто твое теплым взглядом.

Я устану

Я устану от этих шоу, мне захочется тишины,
Вон из сердца пустых людей, как соринки из детских глаз.
Посмотри, за окном свежо, меж ветвей кротко бродят сны,
Лишь подумай, хороший, где кто-то счастлив сильнее нас?

Красным воском течет закат, небо рдеет в ладонях крыш,
Осень мирно ложится спать, ведь пролистан последний день.
Посмотри, мой хороший, как время гибнет во мраке ниш
Ты же должен, хороший, знать, кто нам под ноги бросил тень.

Когда ты отпираешь дверь, меня душит животный страх,
Увядает «мне все равно» и былая словечек прыть,
Когда ты повторяешь «Верь, я все вижу в твоих глазах»
Мне становится хорошо.
И тебе тут уж нечем крыть.

Внуши

Только знать бы, что это важно, это крепко и горячо.
Я водой из глубоких скважин омываю твое плечо,
Достаю до ключиц и гину в их спокойных мужских чертах,
Я податлива, будто глина. Знаешь, рифма в моих стихах
Затесалась родной/подругой, с перерывами на тоску.
Я все жду, когда наша вьюга поднесет пистолет к виску.

Чтобы вынести эти чувства, надо минимум 2 души –
Убеждать – еще то искусство. Я поверю тебе. Внуши.

Доброе утро

Предрассветный сон перебит звонком.
Даже город дремал, он поджал коленки,
Тихо щурился, может, мечтал о ком,
Небо лихо меняло свои оттенки.

Переносица города- магистраль,
Не успела принять всех спешащих в пробки
Провода по себе гнали свой январь,
Что укутался в дымку, смущенный, робкий.

Новый день открывает свои глаза,
Сладко тянется, дарит другим надежду,
Собирает случайности в свой рюкзак,
И еще пару-тройку – да под одежду.

Телефон все звенит, разогнав мой сон,
Да и день же щекотно в душе гуляет.
В одеяле, босая, бреду на балкон
Изгонять из себя всех девиц-лентяек.

В голове пронеслась вся неделя, год…
Было весело, правда, я стала крепче.
Слезы были, немножко, с ладошку- вот.
И от этого, правда, немножко легче.

Иногда я, пожалуй, трещу по швам
Но когда-то же буду я тоже мудрой?
А пока –телефон и «послушай , мам,
Я люблю тебя, мам. Доброе утро.»

За нее убивают

Да, это нежность. О ней лишь молчать и плакать.
И если уж так случится –с тобою друг друга встретим:
Я – твой сигаретный дым, пустота и слякоть,
Я – все, что тебе надоест.
Наслаждайся этим.

Нам, правда, совсем негоже играть в хороших,
Валять дурака на людях, и в целом вдвоем маячить.
Я – снег на ресницах твоих, и на то похоже,
Что я потихонечку таю -
Болею, значит.

Довольно. Довольны оба? Зачем нам спорить?
Холодные руки, звезды, и шепотом «Баю-баю..»
Вела себя осторожно, как входят в море.
И это - гордость, ты прав,
За нее убивают.

Ты – это небо

Можно свято поверить : слова - это тоже труд.
Я пытаюсь молчать, только паузы больше лгут.
И молчу. Я читаю легко по твоим глазам.
Говорил, что спасешь, но по-прежнему где-то там.

Эти разные лица, условия и миры..
Я скрываю больное в недрах своей норы,
Ибо нечего ныть, упрекать, мол, и сам дурак.
У меня мало сил. хорошо, у тебя не так.

Небо сыплется снегом и падает на ладонь,
Я же, можешь представить, себе и душа, и бронь.
Поломать всего пару-тройку сердечных стен.
Если ты - это небо, выходит, открыт совсем?

В тебя падают звезды, ты им открываешь путь.
Если можно бы было мне тоже в тебя нырнуть,
Отдала бы слова. А слова - это часть души.
Только ты закрываться, пожалуйста, не спеши.

С теми

…Солнце бьет в поясницу, в темя,
В парке весело скачут дети…
Так гуляю обычно с теми,
Кого в сердце прошу не метить

…Воздух шепчет на ухо сладко.
Этот вечер – сплошной эпитет…
Вот с такими обычно кратко.
И потом мне бы их не видеть.

…Из-под ног убегали тени,
Под глазами душевна слякоть….
Эти встречи бывают с теми,
Кого душу прошу не лапать.

Я сегодня уезжаю

- Знаешь, я сегодня уезжаю. Перед дверью толстый чемодан.
"Как же там?.. Дорога чтоб прямая. Морем сполосни десяток ран,
И удачи, правда ведь, удачи. Не печалься. Ну-ка, выше клюв!"
(В этом месте я с душой истрачу все улыбки, что в себе коплю,
Мои фразы нежностью нальются. Я прижму ладонь к твоей щеке.
И забуду, как летели блюдца, удивляя нас своим пике,
Я забуду, как, себя растратив на гордыню, нервы и печаль,
Уходила, априори спятив. Но оставив шарфик невзначай.)
"Знаешь, я сегодня уезжаю. Написать тебе, когда вернусь?"
И стою, как будто бы влитая, слушаю, как замирает пульс.
Тереблю билет, гляжу на время. Ждет давно уж старенький вокзал.
Но, как верный устаревшей схеме,
Ты стоишь, ни слова не сказав.

От этих моментов…

От этих моментов сжимается мир в груди,
Становится ясно, что хватит уже блудить,
Становится сладко. И трепет вечерних нот
Уверенно селится возле моих ворот
И ждет, когда я открою. Когда приму.
А ты, несомненно, знаешь, что здесь к чему.
Ты просто сидишь напротив, не пряча взгляд.
А эти смешные шутки и фразы для
Уютного вечера. Тихо. И дым плывет.
Улыбчиво небо – любимый Чеширский кот.
Во мне аплодирует стоя огромный зал,
Когда я смотрю, я ныряю в твои глаза.

Мартина

Мартина долго просила Бога
Чтоб ей под сердце – еще сердечко.
Ей небо – домом, ей листья – слогом,
Ей храм – обитель, а солнце – печка.

Стояла днями, колени била.
Рыдала часто. Клялась открыто.
Мартина знала – Она любима.
Вот только Богом она забыта.

Погнулись стены, ветшает крыша.
и там, за домом, растет осина…
Прошло 2 года, ее услышал
Господь и шлет ей, о чем просила.

УЗИ вещает – растет сыночек.
Мартина стала прекрасней чуда
И мужу пишет лишь пару строчек
«любимый, будет! Он будет! будет!»

Спешит, чудная, и гладит сына
А тот толкает ее животик
Спешит. Там – угол. И там машина.
Водитель смело ее заводит…

Спустя полгода- Великий праздник
Но муж Мартины как на иголках-
Гуляет в парке, светясь от счастья,

Она с коляской.
С пустою только.

Ах эта девочка

Ах эта девочка…
Грезит о телефонном
Пусть не звонке, пусть текстовом, пусть скупом.
Только уставший взгляд, он такой бездонный,
Падает вниз
Переливами
На альбом.

Ах эта девочка…
Сколько других не встретишь,
Всем объясни, всем внемли да всех исправь,
Только уставший взгляд, и от взгляда свет лишь
Падает в душу,
Чтоб пересечь ее
Вплавь.

Ах эта славная!
Камни свои собирая,
Часто смеяться, чисто любить, всё ждать
Пусть не звонка. А взгляд, что следит из рая
Падает вниз
Недорифмами.
На тетрадь.

Пойду-ка поживу

Вот. Опять меня наизнанку. Мне бы вспомнить, где лицевая.
Грубым швом остаются люди – никогда не любила шить.
Не участвую в сплетнях и пьянках , я мыслишки в кошелках таскаю.
И выгуливать их на блюде предпочту пока не спешить.

Я читаю все книги залпом. Я люблю, как творил Пахульский.
Иногда и сама играю. Пальцы помнят немного пьес.
Я люблю просыпаться в завтра и следить за чечеткой пульса
И когда гладь небес немая получает лучом надрез.

Я готова делиться чудом, я готова бросаться в рифмы,
Подарить всем вокруг по маю – пусть чудачкой теперь слыву.
Я люблю этот мир и буду, даже если взлетят тарифы.
Чтоб писать, надо жить, я знаю. Что ж. Пойду-ка я поживу.