Прошедшая сквозь смерть и огонь

В Кельне чтят память жертв нацизма

Но сначала в нашей истории было письмо. Оно пришло из Германии, где множество людей тоже постоянно читает наш сайт. Обращался к нам бывший житель Днепропетровска Александр Мирман, который сейчас живет в Кельне:

«Добрый день!

Обращаюсь к обозревателю Людмиле Батальской и благодарю за статьи о людях, отдавших жизнь за Родину и нашу спокойную жизнь сейчас.

Решил обратиться к вам, так как постоянно читаю ваши статьи на городском сайте и чувствую, что вам близка тема жизни тех, кто воевал или страдал в годы войны. Живу в Кёльне 13 лет, родился и жил в Днепропетровске до 1999 года. В Кельне находится музей NS Dokumentation, в здании которого с 1933 по 1945 год располагалась тюрьма гестапо.

Заключенные оставляли (выцарапывали) на стенах свои письма-мольбы, и там есть фото послания одной дивчины из Ломовки, это где-то в районе нынешних Березинского и других новостроек. Мотря была, видимо, угнана в Германию, судьба её неясна. Но, возможно, живы если не она, то родственники несчастной землячки. Может кто-то ещё ждет весточку от Мотри, а может быть и Мотря выжила и вернулась домой, не зная, что её письмо на волю сохранилось. Мною движет жалость к этой дивчине, к её родителям, если они так и не узнали до конца жизни о судьбе дочери, ко всем, кто сгинул на той войне. Как видите, на снимках братского кладбища видны таблички - "неизвестный" и "неизвестный украинец"».

«Никому не желаю побывать здесь»

Мы очень благодарны нашему постоянному читателю Александру Мирману, жизнь которого и его родных тоже была обожжена Великой Отечественной. Но поиски Мотри или ее родных оказались делом очень непростым. На присланной Александром Мирманом фотографии выцарапанной на стенке камеры надписи было понятно, что до войны девушка проживала в Ломовке по улице Чкалова, 19 или 191 (номер дома выцарапан неразборчиво):

«Девочки, я была в тюрьме. Никому не желаю побывать здесь. Только тому, кто мой первый враг. Писала Мотря Пришедько из Днепропетровска района Нижнеднепровска, село Ломовка, ул. Чкалова».

До середины 1950-х годов Ломовка была довольно крупным, до 5 тысяч жителей, селом, которое было присоединено к Днепропетровску и включено в городскую черту. Бывшая Ломовка – это район нынешних улицы Передовой и прилегающих к ней, жилмассива Фрунзенский. Вот только улицы Чкалова на карте города в этом районе нет. Не сохранились в архивах и карты Ломовки 1930-40-х годов с детализацией улиц. В городских архивах данных об улицах Ломовки тоже нет, поскольку село не относилось к Днепропетровску.

Краеведы тоже меня ничем не смогли утешить. Они резонно предполагали, что улица Чкалова просуществовала в Ломовке весьма недолгое время. Такое название могли присвоить улице только в конце тридцатых годов, после гибели Валерия Чкалова. А уже в 1950-х, когда Ломовку включили в городскую черту, эту улицу должны были переименовать, чтобы избежать тавтологии (поскольку ул. Чкалова в городе к тому времени уже была – таковой она остается и в наше время). К тому же, как предполагали краеведы, более чем вероятно, что бывшая ломовская улица Чкалова могла пойти под застройку новыми жилмассивами, и тогда следы дома Мотри вообще невозможно отыскать.

Разгадка улицы Чкалова

Пришлось отправляться на улицы бывшей старой Ломовки, чтобы прояснить ситуацию на месте. Вдоволь исходив ул. Передовую и прилегающие к ней улицы частного сектора, я выяснила, что Пришедько – довольно распространенная в этом районе фамилия. Так прозывали людей, пришлых в этот район из других губерний. Старожилы вывели меня на одну из носительниц этой фамилии, Анну Григорьевну Пришедько, которая прожила на этой земле почти 80 лет.

К сожалению, лично Мотрю Пришедько эта женщина не знала. Но обещала поспрашивать других однофамильцев. А заодно – прояснила мне загадку улицы Чкалова. Она действительно просуществовала в Ломовке довольно непродолжительное время. А потом – стала частью одной из самых протяженных улиц Днепропетровска – Передовой. Вот только, увы, по ул. Передовой 19 и 191 (куда я тотчас отправилась), никто об истории Мотри Пришедько не слышал…

Она все-таки выжила!

И впору было бы отчаяться от безрезультатности поисков, если бы не новость от Анны Григорьевны: «Я нашла для вас родных Мотри! Она действительно была в немецком концлагере, выжила там, вернулась домой, прожила долгую жизнь. Но недавно ушла в мир иной. Зато с вами готова пообщаться ее дочь».

… Над тихим двориком по улице Краснопресненской плывет печальная гитарная мелодия. Струны перебирает муж Валентины Дмитриевны Ерух – дочери той самой Мотри. Голова кружится от сладкого запаха цветения деревьев, утро нового дня купается в солнечных брызгах и мирном жужжании пчел. И в этой пасторали совершенно не хочется верить, что когда-то была война и ужасы ее концлагерей.

Выслушав мой краткий рассказ, Валентина Дмитриевна подтверждает:

- Да, той самой Мотрей, оставившей запись в фашистских застенках, и была моя мама – Матрена Анисимовна Пришедько (впоследствии по мужу – Шумакова). Она действительно прошла ужас кельнского лагеря, чудом осталась живой и вернулась домой. Мама прожила 82 года – ее не стало в 2006-м… А родилась она 14 октября 1924 года. Росла обычной ломовской девчонкой. Закончила школу как раз накануне войны. С детства научилась шить и мечтала стать швеей. Но все эти мечты сломала война.

Вспоминала о лагере со слезами на глазах

Когда гитлеровцы захватили наш край, Матрена, ее младшие сестры Галя и Лена вместе с мамой оставались в родной доме. И уже в конце 41-го 17-летнюю девушку угнали в Германию (ее младших сестер не тронули).

- Мама очень не любила вспоминать эти события, - говорит ее дочь. - Когда заходила речь о лагере, ее глаза наполнялись слезами. Сколько бы ни прошло лет, маме об этом говорить было мучительно больно. Ее сразу направили в этот кельнский лагерь, в котором по большей части содержались пленные – в основном советские солдатики. Содержали их в нечеловеческих условиях, хуже скотины. А в обязанности мамы и таких же угнанных девушек входило убирать за узниками, чистить их бараки. Каждый день от рассвета и до заката – тяжелая, невыносимая работа.

При этом девушек содержали в таких же страшных условиях, как и военнопленных. Вонючее варево давали раз в день. Молодые девчата голодали до такой степени, что у пищеблока собирали очистки от картошки, капусты. Из них и варили себе похлебку…

За картофелину – на виселицу

О чудовищных правилах обращения с узницами красноречиво скажет следующий эпизод. Дочка Валентины Дмитриевны Наташа рассказывает следующую историю, которую слышала от бабушки:

- Одна из подруг нашей бабушки по лагерю настолько изголодалась, что взяла на кухне пару картофелин. И это заметил кто-то из охранников. Эту девушку тут же выгнали на улицу, согнали всех хозработниц вместе с нашей бабушкой. Несчастную девушку повесили, раздели догола, а ее одежду заставили одеть на себя ее подругу – в назидание, чтобы никто больше не воровал еду. После этого хозработниц заставили выкопать могилу для повешенной. Как рассказывала бабушка, многих казнили подобным образом, без всяких разбирательств. Перед повешением несчастных часто заставляли самим себе выкапывать могилы. Иногда, измываясь над несчастными узницами, фашисты закапывали их живыми…

Чудесное спасение благодаря Победе

Самая удивительная история с Матреной Анисимовной произошла уже в мае 45-го. Ее дочь рассказывает следующее:

- Когда освободители уже подходили к Кельну, фашисты решили всех узников лагеря сжечь заживо. В этом лагере был свой крематорий… Бабушка не могла словами передать весь тот ужас, который ее охватил, когда ей с подругами по несчастью тоже скомандовали идти к этой печи. Она вспоминала: «Подошли мы к этой огромной железной двери. Она отворялась – и девчат сталкивали в черную бездну. Уже была и моя очередь туда упасть. Но вдруг раздались крики «Победа! Победа!». И нас каким-то образом пощадили. В те минуты я почти вся поседела».

Из всего Днепропетровска в этом лагере выжили всего двое девчат – кроме Матрены, еще одна девушка из Диевки, с которой они после войны приятельствовали. Но о судьбе диевской узницы потомки Матрены Анисимовны ничего не знают…

Доброту сердца пронесла через всю жизнь

После освобождения Матрена вернулась в родную Ломовку, на улицу Чкалова, 191. Познакомилась с хорошим работящим парнем Дмитрием Шумаковым, вышла за него замуж, родила пять детей. Два старших сына, Николай и Виктор, уже покойны, а вот дочери Тамара, Любовь и Валентина – живы, растят уже своих внуков.

- Мы, дети появлялись на свет один за другим, поэтому мама долгое время была домохозяйкой, ставила нас на ноги, - рас сказывает Валентина Дмитриевна. – Папа (он тоже уже покойный) всю жизнь проработал на заводе Коминтерна. А когда мы немного повзрослели, пошла работать и мама.

Несмотря на все ужасы концлагеря, она всю жизнь оставалась удивительно добрым, ласковым человеком. Поэтому и работать она пошла в детсад – наверное, общение с детьми, воспитателями лучше всего успокаивало ее душу. Ведь фашистские застенки все равно на всю жизнь остались для нее страшной душевной травмой. Но это она хранила в себе. Кстати, никогда она не рассказывала о том, кто ее предал в оккупированной Ломовке. Поэтому я не знаю, кто «ее первый враг», упомянутый в надписи на стене лагеря…

Самым светлым праздником для Матрены Анисимовны оставался День Победы. Как вспоминают ее близкие, в этот день она парадно наряжалась и шла к военному мемориалу на ул. Передовой, чтобы возложить там цветы освободителям. Выросшие дети Матрены Анисимовны выпорхнули из семейного гнезда. Когда скончался муж, она осталась одна.

- Мама, конечно, очень переживала одиночество, поэтому мы старались как можно чаще ее проведывать, - говорит ее дочь. - Она прожила достойную жизнь в 82 года. Правда, на закате жизни сильно болела, почти не вставала – наверное, лагерные болячки сказались… После ее смерти дом с бывшим адресом Чкалова, 191, а теперь – ул. Передовая, 257, мы были вынуждены продать. Он был слишком стареньким, ветхим. Дом тот сломали, теперь там пустырь, на котором собираются построить то ли СТО, то ли магазин. Не осталось у нас и фотографий мамы в молодости – вот только несколько уже с внуками. Но память о нашей замечательной маме и бабушке всегда живет в нашей семье…