Жизнь в Днепровском СИЗО. Взгляд из тюремной камеры

Есть в мире тюрьмы в которых условия содержания лучше, чем жизнь в Украине. Но есть в Украине места содержания обвиняемых, условия в которых хуже, чем в колониях. Называются они СИЗО.

Подробно об условиях содержания в СИЗО Днепра мы говорили с Виктором Сукачевым – обвиняемым по делу о терактах, которые произошли в Днепре в апреле 2012 года. За несколько лет в ожидании приговора обвиняемый успел ощутить на себе все «особенности» содержания в следственном изоляторе.

По словам Виктора, сама система СИЗО в Украине существует только для получения максимального количества взяток от обвиняемых и членов их семей.

«Нужно понимать, что условия содержания в колониях лучше, чем в УИН (экс-СИЗО). В колонии заключенный не заперт 23 часа в сутки в крохотной камере, он может часть времени проводить на свежем воздухе. Может заниматься спортом, получать образование, посещать богослужения. Разрешены долговременные свидания с родными (что для любого нормального человека очень важно). А в СИЗО основная задача — сломить волю к сопротивлению, заставить обвиняемого признать вину. Поэтому в УИН/СИЗО созданы попросту нечеловеческие условия — чтобы соглашались с обвинениями, платили взятки для того чтобы «порешать вопрос» ради смягчения приговора, не создавали проблем борьбой за свои права и поскорее ехали «на лагерь». Именно поэтому Украина игнорирует решения Европейского суда по правам человека, обязывающие улучшить условия содержания. И таких решений — десятки, из бюджета уже выплачено десятки тысяч евро компенсаций, и эта сумма постоянно растет»

Описывая условия «проживания» в СИЗО, Виктор говорит следующее:

«Камеры… 23 часа в сутки (если нет судебных заседаний) арестанты находятся именно в них. Бывают 2-, 5-, 10- и 20-местные. На разных корпусах по-разному. Я сидел в «двойнике» (сначала были трехместные камеры, потом сделали двухместными), сейчас — в пятиместной. На одного человека приходится, обычно, от 2,5 до 3,5 кв. метра. Это очень мало. Это не я решил, а ЕСПЧ в своих решениях. Постоянно находиться в такой тесноте очень тяжело. Скученность вообще очень вредна, особенно сложно работать с материалами дела. Вентиляционные системы не работают (короба есть, все остальное – украли). Свет в камере выключать нельзя, что дополнительно мешает сну. Короче говоря, сделано все, чтобы находиться в камере было некомфортно. Прогулка – один час в день, большая часть прогулочных двориков – такие же камеры, закрытые крышей, но между крышей и стеной щель в 1,5 метра. Вот и весь свежий воздух.»

Питание, медицина и антисанитария

В условиях отсутствия нормальной вентиляции и скученности, антисанитария становится нормой.

«Мы каждый день убираем, моем пол, но это не спасает. А нас пятеро, представьте, что творится в больших камерах. Именно поэтому УВП/СИЗО являются рассадниками туберкулеза, кожных заболеваний, ВИЧ, гепатита. Если два последних заболевания характерны для наркоманов, то туберкулез и кожные заболевания заработать легче легкого. У нас в корпусе несколько месяцев находился человек с открытой формой туберкулеза и заразил нескольких сокамерников. Типичная ситуация.»

При этом уровень медицины в СИЗО таков, что будет огромной удачей если человек выйдет из СИЗО живым.

«Медосмотры — это нечто из области фантастики. Есть фельдшеры, прикрепленные к корпусу, которые должны осматривать «спецконтингент». Утром нужно написать заявление, и в течении дня он может прийти, может забыть (зависит от личных качеств конкретного фельдшера). О специализированном лечении речи идти не может вообще. Например, я два года не могу добиться консультации врача-ревматолога. Сокамерник полгода добивался невропатолога (у него были травмы головы, нужно было добиться разрешения на передачу лекарств от родственников). Лекарств практически нет. Если у человека, к примеру, сердечный приступ, скорую не вызовут. Дежурный фельдшер теоретически должен помогать. Только после заключения начальника медчасти и начальника СИЗО могут вывезти в больницу на операцию. В 2017 уже было несколько случаев смерти «от сердечной недостаточности». В 2016 тоже были. Плюс — суициды. Несколько раз в год — стабильно. В прошлом году было не менее 3 — это те, о которых я слышал».

Не способствует здоровью и питание. Гнилые овощи и похлебка вместо положенного питания тоже являются нормой для СИЗО Днепра.

«Питание формально трехразовое. Утром — хлеб (0,5 буханки), сахар (две ложки), каша (на воде, в лучшем случае с комбижиром). В обед — «суп/борщ» — неочищенная свекла, капуста (чаще всего квашенная), вода, комбижир. Еще раз каша и мешанина из куриных костей и кожи («подлива», ее называют «кости дракона»), капуста или вареная свекла (неочищенная, скисшая) — «салат». Ужин — маленький кусок рыбы (жареная или консервированная), каша или «рагу» (квашеная капуста, сваренная с небольшим количеством картошки). По документам (я видел как-то официальные данные) выдается мясо, овощи, сало или растительное масло.»

Но «по документам» питание выдается только тогда, когда с проверкой в СИЗО приходит комиссия. «При посещении комиссии на один день могут улучшить качество еды. Если суп не воняет — значит комиссия».

Небольшой «припаркой» в плане питания являются передачи родственников, но и здесь есть свои сложности.

«Передачи разрешены. Но есть масса ограничений — нельзя передавать крупы (кроме овсяных/гречневых хлопьев), картофель, домашнюю консервацию, молокопродукты (кроме сгущенного молока). Работники СИЗО за передачи денег не берут, но не могут же родственники постоянно носить питание. Также на приеме передач большие очереди. Родным часто грубят. К тому же не у всех есть родные — много сирот».

Перспективы глазами обвиняемых

К перспективам изменений пенитенциарной системы в сторону улучшения условий, Виктор относится пессимистически.

«Последние изменения в УПК подтверждают пессимистический взгляд на систему. В пенитенциарной службе создали следственные подразделения, которые должны расследовать правонарушения в УВП/колониях (раньше этим занималась прокуратура). Т. е. злоупотребления тюремщиков должны расследовать другие тюремщики. Против этого протестовали правозащитные организации, давно мониторящие ситуацию в местах лишения свободы. Но на это попросту наплевали».

К тому же система СИЗО отнюдь не направлена на то чтобы оттуда вышел законопослушный гражданин. Если в развитых странах с заключенными как в колониях, так и в СИЗО работают психологи, различные социальные службы, общественные организации, то как минимум в Днепре с этим проблемы. Более того, даже в церковь сходить – является проблемой.

«На территорию СИЗО общественные организации не пускают. Штатный психолог занимается просиживанием штанов. На территории СИЗО есть храм, но попасть в него непросто. Например, я и сокамерники писали полгода заявления — просили вывести на службы. Не вывели ни разу. Хотя в том корпусе, где храм расположен, на службы ходят. Поэтому у нас в стране до 70-80% рецидивов».

По мнению Виктора Сукачева, ситуация может измениться в лучшую сторону только когда и государство, и общество поймет, что нормальные тюрьмы и колонии и независимые справедливые суды – должны быть не от гуманизма, а по здравому расчету.

«Ресоциализировать человека дешевле, чем превращать в рецидивиста, постоянно сидящего в местах лишения свободы. Вдумайтесь — после прохождения лечения в центре реабилитации заключенных в Харьковской области процент рецидивов — 7%, в обычных условиях — в 10 раз больше».

Виктор Сукачев и Виталий Федоряк все еще ждут решения по своему делу и дальше «вкушают» жизнь СИЗО Днепра.