Как на заводе Дзержинского Брежнев с врагами народа боролся

После московского процесса подобные «суды» прокатились по всей стране. В Днепродзержинске одним из членов законспирированного правотроцкистского, а, точнее, бухаринского блока был признан директор ДГЗ И. Манаенков. «Первый звонок» для Иосифа Петровича Манаенкова прозвучал еще на Днепропетровском областном партактиве, посвященному итогам февральско-мартовского (1937 года) Пленума ЦК ВКП(б).

Из выступления С. Лысова, первого секретаря Днепродзержинского горкома компартии Украины: «Хочет того Манаенков или не хочет, но он оказался в результате подбора кадров в замкнутом кругу врагов».

Из выступления М. Рафаилова, секретаря РПК (районного партийного комитета) завода им. Дзержинского: «…на ДГЗ есть еще много не разоблаченных врагов всех мастей,… но разве ты, Манаенков, в меньшей степени в этом виноват? Ведь ты восемь лет на заводе, а я полтора. Но ты так ни одного человека и не разоблачил. Непонятно, почему все раскрывается помимо тебя?».

В скобках заметим, что днепродзержинским партийным секретарям их большевистская принципиальность не помогла. Уже через несколько месяцев товарищ Лысов будет изобличен, как «заклятый враг народа», а товарищ Рафаилов, по иронии судьбы, и вовсе окажется на одной скамье подсудимых вместе с Манаенковым, как его ближайший сообщник.

После областного партактива И. П. Манаенкова попросили покаяться «по-хорошему». Однако Иосиф Петрович проявил силу духа. Тогда партактив провели в Днепродзержинске, где И. Манаенков подвергся нападкам уже со стороны Папермана, начальника горотдела НКВД.

«Днепродзержинск, — заявил тот с трибуны партактива, — это город, в котором очень много врагов нашей партии, нашего правительства, способных пойти на всякие подлости. А на днях у меня было дело с Матюхой. Мы его посадили, но Манаенков, воспользовавшись своим авторитетом, позвонил товарищу Орджоникидзе, и его освободили…».

После имитации органами НКВД самоубийства Серго Орджоникидзе, наркомат тяжелой промышленности возглавил Лазарь Каганович. Первым делом он начал расправляться с «людьми Орджоникидзе». Причем арестовывались не только руководители. На Дзержинке, например, репрессировали даже некоторых стахановцев, которым в свое время по распоряжению товарища Серго были вручены легковые автомобили. 22 октября 1937 года Каганович вызвал к себе Манаенкова, где в присутствии своих замов вел с Иосифом Петровичем продолжительную беседу-допрос о его связях с врагами народа. Директор Дзержинки полностью отрицал обвинения в свой адрес. Но Дамоклов меч уже был занесен.

Заседание бюро горкома

14 ноября 1937 года Иосиф Петрович Манаенков в последний раз присутствовал на заседании бюро днепродзержинского горкома КП(б)У в качестве его полноправного члена. Рядом с ним находились его товарищи по партии: исполняющий обязанности секретаря горкома Стеблев, члены бюро — Карпов, Щербаков, Жупинас, Брежнев, а также инструктор ЦК КП(б)У Евтушенко. При рассмотрении так называемых «конфликтных дел» слово брал и Манаенков.

Так член партии с 1930 года, директор управления базаров при Горвнуторге М. Г. Золотаревский решением парторганизации Горсовета был исключен из партии «за сокрытие от партии службы двух своих братьев в бандах Григорьева и Мелешко. Сам же Золотаревский до этого везде заявлял, что его братья погибли в боях за Советскую власть». В прениях выступили т.т. Стеблев, Жупинас, Манаенков. Постановили: решение парторганизации горсовета об исключении Золотаревского из партии подтвердить.

Но вскоре после заседания бюро горкома Манаенкова арестовали органы НКВД. Как известно, коммунистов в Советском Союзе не судили, и арестованного Манаенкова должны были исключить из партии до суда. Заседание Днепродзержинского горкома состоялось 23 ноября 1937 года. Присутствовали те же лица, что и во время предыдущего заседания бюро.

В разделе «Конфликтные дела» под № 1 рассматривалось дело Манаенкова.

«Манаенков Иосиф Петрович, член КП(б)У с 1920 года, п/б №1697423, 1896 года рождения, рабочий, русский. Работает директором завода им. Дзержинского. С 1917 по 1919 годы состоял в РСДРП интернационалистов. Награжден орденом Ленина в 1935 году за выполнение производственного плана в 1934 году. Манаенков ныне арестован органами НКВД».

По существу вопроса докладывал товарищ Стеблев; высказались Жупинас и Щербаков. Постановили: Манаенкова, как врага народа, из партии исключить. Под протоколом № 40/26 подписи Стеблева, Брежнева, Карпова, Жупинаса, Щербакова.

Необходимо сказать, что И. П. Манаенков опекал молодого Брежнева. Должности директора металлургического рабфака и директора техникума Леонид Ильич не мог бы получить без согласия Иосифа Петровича. Кстати, именно Брежнев 21 сентября 1937 года подписал протокол решения бюро горкома об исключении из партии своего друга Германа Германовича Поля. Г. Поль, 1898 года рождения, русский, член партии с 1916 года, окончил Промакадемию в 1933 году, работал директором металлургического института им. Арсеничева. Брежнев и Поль жили в одном доме, оба были страстными охотниками и даже охотились вместе. На снимке выпуска Каменского металлургического института 1935 года фотография выпускника Брежнева — секретаря партбюро института — размещена рядом с фотографией Поля. А через два года молодой коммунист будет голосовать за исключение из партии своего старшего друга и наставника: «За самоустранение от руководства учебной работой в институте, притупление большевистской бдительности, зажим самокритики, связь с врагами народа: Самсоновым, Меркушиным, Добжинским, неискренность перед партией и разглашение решений закрытых партсобраний и активов Матюхе и ряду политически неблагонадежных элементов».

17 декабря 1937 года Л. Брежнев проголосовал за исключение из кандидатов в члены партии заместителя председателя завкома Союза металлургов завода Дзержинского Базарянинова Константина Никитовича, 1903 года рождения, арестованного органами НКВД, как врага народа. В 1935 году К. Базарянинов, на то время бригадир кузнецов осебандажного цеха, был в числе тех, кто получил от Серго Орджоникидзе легковой автомобиль в подарок. После ареста передовика производства автомобиль конфисковали чекисты. Через несколько дней после злополучного заседания бюро горкома, Константин Базарянинов был расстрелян.

В тот же день, то есть 17 декабря 1937 года Л. Брежнев голосовал за исключение из партии члена КП(б)У с 1931 года пенсионера Барона Владимира Венедиктовича «за оскорбление милиционера при исполнении им служебных обязанностей». Владимир Барон был братом известного в Каменском борца за установление Советской власти Михаила Барона, арестованного и расстрелянного, как врага народа. Кроме связи с врагом народа родным братом Михаилом Бароном, Владимиру Венедиктовичу инкриминировали его слова, что «Компартия имеет цель исключить из своих рядов поляков».

Днепродзержинский журналист Н. Я. Судак в своей книге «Как их делали врагами» писал: «Брежнев причастен к репрессиям своих товарищей по партии. Будучи членом бюро горкома, он подписывал практически расстрельные протоколы об исключении из партии за вредительство тех самых людей, которые сделали его зампредом горсовета и членом бюро». С мнением маститого журналиста можно согласиться с некоторой оговоркой. Исключение из партии коммунистов, арестованных органами НКВД, как врагов народа, проходило без обсуждения. И можно с уверенностью предположить, что будь на месте арестованного Иосифа Манаенкова Леонид Брежнев, то Манаенков точно также проголосовал бы за исключение из партии своего бывшего протеже. Но все же, не случайно, что, когда в апреле 1938 года Брежнева назначили заведующим совторготделом Днепропетровского обкома партии, его рекомендовал начальник днепродзержинского НКВД старший лейтенант госбезопасности Дараган.

Уже 25 ноября 1937 года, через два дня после рокового для Манаенкова заседания бюро горкома, Иосиф Петрович написал заявление, фактически признав себя «врагом народа», вовлеченным в антисоветскую правотроцкистскую организацию Николаем Бухариным в июне 1933 года. В тот же день на экстренном заседании бюро Днепродзержинского горкома партии слушали сообщение начальника горотдела НКВД т. Папермана о том, что «и.о. секретаря ГК КП(б)У Стеблев арестован органами НКВД». Постановили: Стеблева К. Г., как врага народа, из партии исключить.

Пленум горкома

28 ноября 1937 года состоялся пленум Днепродзержинского горкома партии. Как видим, ему предшествовали неординарные и в то же время ставшие почти обыденными в те времена события: арестованы и исключены из партии, как враги народа секретарь РК КП(б)У завода им. Дзержинского М. Рафаилов, исполняющий обязанности секретаря горкома партии Г. Стеблев, член бюро горкома партии и директор крупнейшего в стране металлургического завода И. Манаенков. Еще были свежи в памяти днепродзержинских коммунистов аресты предыдущих секретарей горкома партии Кинжалова, Викторова, Лысова. Враги партии и правительства проникли во все руководящие органы города!

Пленум Днепродзержинского горкома партии 28 ноября 1937 года открыл член бюро горкома товарищ Жупинас: «Вам всем, товарищи, известно, что пару дней назад арестован бывший исполняющий обязанности секретаря горкома Стеблев, оказавшийся врагом народа. Городской партийный комитет исключил Стеблева из партии. Нам нужно решить вопрос о первом секретаре городского комитета партии».

После чего начались прения:

Алферов: На заводе имени Дзержинского врагов очень много. Сейчас мы на заводе Дзержинского исключили 60 человек из партии. Я уверен, что большое количество еще будет разоблачено. Еще это я смело заявляю, потому что на заводе Манаенков создал свою школу. Даже после приезда из Москвы, где он был на приеме в Кремле, он говорил, что партийная организация — это приводной ремень дирекции. Этим воспитывались кадры, чтобы из них выковать врагов.

(Справка: Алферов Павел Никитович (1906–1971). Родился в Каменском в семье рабочего. Русский. Член партии с 1930 года. Окончил Каменской металлургический институт в 1934 году, близкий к Брежневу человек. С 1937 года на партийной работе в Днепропетровской области, член ЦК КПСС в 1956–1961 годах. Депутат Верховного Совета СССР III, IV созывов. Награжден орденом Ленина. Похоронен в Москве на Новодевичьем кладбище.)

Слово на пленуме горкома взял и Л. И. Брежнев. Его выступление проникнуто жгучим, всепоглощающим чувством самосохранения: любой ценой остаться на плаву — живым и при власти! Любой ценой! Даже за счет своих уже бывших ближайших соратников по партии.

Речь Леонида Ильича Брежнева на пленуме горкома партии 28 ноября 1937 года

Я, товарищи, самый молодой член бюро нашего городского Комитета Партии, был избран на последнем пленуме горкома партии. Я ни в какой мере себя не оправдываю, а со всей глубиной чувствую ту большую ответственность, которую я несу вместе с партийной организацией за то, что не мог разоблачить врагов. Как только дело доходило до бюро к исключению троцкистов, — немедленно пускалось все красноречие Рафаилова, чтобы защитить этих людей. Я докладывал бюро по нашему горсоветскому делу о Фертмане десятки раз, а Рафаилов спрашивал: «что ты нового инкриминируешь Фертману?» Он утверждал, что это очень скромный человек, что жена очень скромная. После того, как посадили Рафаилова, Стеблев сидел и чесал затылок. Это таким же образом себя чувствовал Викторов, когда посадили Макеева. Во всяком случае, были члены бюро постарше и, если бы они делились опытом, этот вопрос можно было бы поставить организованно. Товарищи говорили о результатах этого вредительства. Я должен сказать, что город поврежден не меньше. В чем вредительство. Три раза отпускались деньги на театр, а театра нет. Целый ряд объектов не введен в эксплуатацию. Сколько домов у нас не достроены, воды нет в городе. На изыскание воды строилась станция, и ни проектов, ни смет нет, ничего нет. Так что на ряд объектов у нас миллион денег вложено, а нельзя ввести в эксплуатацию.

Что от нас требуется? Выкорчевывать все буквально корни, с одной стороны, и это должно быть увязано с нашей производственной программой, со строительством жилых домов, с пуском трамвая, с расширением сети по воде — это колоссальная программа, товарищи. Нам нужно посмотреть на наши городские организации: Гортоп, где у нас сидят белые офицеры, исключенные из партии. В водоканале нужно людей посмотреть, в архитектурно-планировочном управлении города надо проверить людей. Дальше, товарищи. Сейчас задача, чтобы новый состав бюро взялся крепко и правильно за работу. Товарищи, за это время мы ни одного пленума горкома не провели, бюро замкнулось. Рафаилова арестовали, Манаенкова посадили тоже, но на этих ошибках надо было учиться разоблачать врагов. Я считаю, что на этом пленуме должен каждый коммунист, даже рядовой, сказать о себе. Я человек доморощенный, я родился здесь. Ни с кем, ни с Кинжаловым, ни с Лысовым, ни с Макеевым, ни с кем никаких отношений не имел. Мое приглашение на работу в горсовет показалось мне подозрительным. Я отказывался работать в горсовете. Я инженер и не хотел идти на эту работу. Я должен сказать, что не ходил я сюда, кроме бюро, никогда. С 1923 года я член комсомола, с 1929 года — кандидат в члены партии, с 1931 года член партии. Я грамотный человек и не думаю, чтобы меня легко было сбить с правильного пути.

После прений начались выборы в члены бюро горкома партии. Алферов, который продвигал Брежнева, высказался следующим образом: «Я выставил кандидатуру Брежнева вот почему. Брежнев — сын коренного рабочего. Работал некоторое время на Урале. Я с ним учился в институте. Он очень хороший товарищ. Единственная ошибка его та, что он охотник, и он охотился с Полем, они вместе жили в одном доме».

Брежнева принимают в новый состав бюро единогласно и позволяют покаяться: «Я считаю, что допустил большую ошибку, и целиком разделяю мнение о роспуске старого состава бюро. Это момент политического порядка», — самокритично признал самый молодой член бюро горкома, будущий Генеральный секретарь ЦК КПСС Леонид Ильич Брежнев.

Через три дня после пленума Днепродзержинского горкома партии, где бывшие соратники изо всех сил клеймили и отмежевывались от врага народа Манаенкова и иже с ним, его профессионально допрашивал следователь НКВД. Директор Днепровского завода и его «сообщники» в основном обвинялись по признакам вредительства, шпионажа и терроризма. Измученный пытками, Манаенков свою причастность к организации и связями с «сообщниками» не отрицал, как и того абсурдного утверждения, что он придумал версию о Сталине, который якобы имеет шифр, при помощи которого тот ежедневно руководит борьбой испанского пролетариата…

Кроме Иосифа Манаенкова, в «контрреволюционную группу бухаринского направления», как рапортовал городской отдел НКВД, входили:

М. И. Рафаилов — секретарь Заводского райкома партии, С. Пушко — начальник строительства Днепродзержинского азотно-тукового комбината, В. Жданов — главный инженер ДГЗ, а также Забельский, Наконечный и другие. Все они расстреляны в один день с И. П. Манаенковым и остальными «членами законспирированного правотроцкистского блока» — 31 марта 1938 года. Место их погребения неизвестно.

Постскриптум: В феврале 1956 года приговор Военной коллегии Верховного Суда СССР от 31 марта 1938 года относительно И. П. Манаенкова был отменен. Иосиф Петрович Манаенков реабилитирован посмертно.