Он мог стать зятем царя

Сто лет назад, в 1913 году победителем из стовёрстного конного пробега вышел наш земляк, 22-летний молодой офицер Дмитрий Малама. Победу ему принесла кобыла со странным именем Коньяк…

Однако радость молодого офицера от победы была коротка: вскоре вспыхнула Первая мировая, а затем и революция. Так что жить ему оставалось всего шесть лет. Но эти годы вместили многое. Его молодая жизнь, выражаясь словами Анны Ахматовой, била во все колокола. Если бы не революция, возможно, он мог бы стать зятем самого царя…

Дмитрий Яковлевич Малама появился на свет 19 июля (1 августа) 1891 года в селе Лозоватка, ныне Преображенского сельсовета Криничанского района Днепропетровской области. Лозоватка возникла в XVIII веке. А название ее связывают с лозой, росшей в изобилии в здешней балке Кошевой.

Митя был долгожданным мальчиком в семье Якова Дмитриевича Маламы, родовое имение которого находилось в расположенном неподалеку Незабудино. Отец был в ту пору генерал-майором и начальником штаба Киевского военного округа. Пока они с молодой женой жили в Екатеринодаре на Кубани, рождались только девочки — Вера и Катя. А вот сына рожать Елизавета Ивановна Малама, урожденная Кузьмицкая, отправилась в Лозоватку — видимо, родовое гнездо Кузьмицких. Или же Лозоватка фигурирует в его биографии оттого, что в Незабудино своей церкви не было.

Итак, храбрый офицер, штаб-ротмистр лейб-гвардии Уланского Её Императорского Величества Александры Фёдоровны полка Дмитрий Малама происходил из дворян Екатеринославской губернии.

Образование Митя получил в Пажеском Его Императорского Величества корпусе, из которого был выпущен по 1-му разряду 6 (19) августа 1912 года корнетом в лейб-гвардии Уланский Её Императорского Величества полк. Но тут его ждал первый жизненный удар: в конце 1912-го в Петербурге скончался отец, завещавший похоронить его в родовом имении — селе Незабудино (Незабудкино).

Как уже было сказано, в 1913 году 22-летний Митя Малама становится победителем в стовёрстном конном пробеге. Что такое дистанционные конные пробеги? Это соревнования, которые проверяют выносливость лошади в совокупности с ее скоростными качествами, взаимопонимание пары лошадь — всадник, правильный выбор тактики движения всадником и слаженность работы всей команды. Конные пробеги проводятся на время, но это не скачки на особо длинные дистанции. Одним из главным критериев выбора победителя является здоровье лошади, ее хорошее физическое состояние, что обязательно проверяют на ветеринарной комиссии во время и после прохождения дистанции. Лошадь, успешно прошедшая ветеринарный осмотр и закончившая маршрут за наименьшее время, будет классифицирована как победитель соревнования. Конные пробеги подразделяют на скоростные и многодневные. Скоростные пробеги проводятся в один день, и дистанция может быть разной: от 30 до 160 км. Многодневные проводятся в два и более дней, дистанция каждого дня может быть от 80 км и выше.

Стоверстные конные пробеги пользовались вниманием публики. Они продолжались и после революции, в Красной армии. К примеру, в 1928 году состоялся стоверстный конный пробег Седьмой кавдивизии, в котором участвовал К. Е. Ворошилов. После пробега даже был выпущен специальный жетон.

С началом Первой мировой войны Малама в первую же неделю проявил героизм в атаке превосходящих сил противника, был тяжело ранен в ногу, но поля боя не покинул. За этот бой был награждён Георгиевским оружием (золотой саблей) с надписью «За храбрость». Его он получил из рук императрицы Александры Фёдоровны. Включён в число героев, чьи фотографии поместил на своей обложке первый после начала войны номер журнала «Огонёк».

Из Высочайшего приказа о награждении Георгиевским оружием: «…в бою 5-го августа во главе взвода атаковал неприятельскую пехоту и, будучи тяжело ранен, остался в строю и продолжал обстреливать противника, чем значительно способствовал успеху».

После награждения Дмитрий Малама был эвакуирован в Царскосельский госпиталь, где пробыл на излечении до декабря 1914 года.

Из воспоминаний И. Степанова:

«Первые две недели я пролежал в средней палате, а затем, как только освободилось место, меня перевели в крайнюю, самую шумную, где лежали лейб-уланы Малама и Эллис и кирасир Карангозов. Малама был молод, румян, светловолос. Выдвинулся перед войной тем, что, будучи самым молодым офицером, взял первый приз на стоверстном пробеге (на кобыле "Коньяк"). В первом же бою он отличился и, вскорости, был тяжело ранен. В нем поражало замечательно совестливое отношение к службе и к полку, в частности. Он только видел сторону "обязанностей" и "ответственности". Получив из рук Императрицы заслуженное в бою Георгиевское оружие, он мучился сознанием, что "там" воюют, а они здесь "наслаждаются жизнью". Никогда ни в чем никакого чванства. Только сознание долга. Императрицу он любил горячо. Рассказывал как, провожая в Петергофе полк на войну, Она "горько плакала во время молебна навзрыд, точно провожала родных детей".

Мы встретились с Маламой в Киеве в 1918 году и долго вспоминали лазарет… Он был убит в конной атаке под Царицыным…

Рядом с ним лежал или, вернее, постоянно ходил корнет Эллис. Он казался моложе меня. Раненый в грудь, он все проделывал гимнастические упражнения, чтобы убедиться, что выздоровел, и тем только вредил лечению. Он любил поэзию и часто декламировал Апухтина. Помню, как с наивно-напускным пафосом он читал свое любимое "С курьерским поездом".

Третьим лежал корнет Карангозов. Восточные черты, чернота, горячий и большой весельчак. По утрам он будил всех фальшивым пением:

Где пропадала ты всю ночь

Безумная шальная дочь…

Дальше мы все хором подтягивали. Из соседней палаты доносилось громкое возмущение придирчивого капитана Шестерикова. Но мы не унимались:
………………………………в ответ: 
Ах Мама, мать, как чуден свет!
Я жить хочу, любить хочу,
Не проклинай же дочь свою.

Малама, Эллис и Карангозов, бывшие пажи и светские люди, умели непринужденно занимать Княжон разговором. Обыкновенно Княжны уходили из перевязочной раньше Матери и, пройдя по всем палатам, садились в нашей, последней, и там ждали Ее. Татьяна Николаевна садилась всегда около Маламы. Она была Шефом армейского уланского полка, считала Себя "уланом", причем гордилась тем, что Родители Ее уланы. (Оба гвардейских уланских полка имели шефом Государя и Императрицу. "Уланы Папа" и "уланы Мама", — говорила Она, делая ударение на последнем "а")».

Так пишет И. Степанов.

…В октябре 1914-го Дмитрий подарил Татьяне Николаевне французского бульдога, Ортипо. Это дало повод Великой Княгине Ольге Александровне подшучивать над племянницей: «Татьяна, какой улан тебе подарил собачку? (сучку?) Ты сидишь на его койке, Ольга говорит. Очень занятно».

Мите симпатизировала и Императрица Александра Фёдоровна, писавшая своему супругу Николаю II: «Мой маленький Малама провел у меня часок вчера вечером, после обеда у Ани. Мы уже 1 1/2 года его не видали. У него цветущий вид, возмужал, хотя все еще прелестный мальчик. Должна признаться, что он был бы превосходным зятем — почему иностранные принцы не похожи на него?»

Из дневника дочери царя Татьяны Николаевны:

«Воскресенье, 12 (25) октября

Утром были у Обедни. До этого говорила по телефону с Маламой. Завтракали с Папа и Мама. Днем гуляли с сестрами и Папа, Мама в экипаже. В 4 часа поехали в Гусарский лазарет к раненым. Мы поехали к Ане к чаю, там были Шведов и Виктор Эрастович. Аня мне привезла от Маламы маленького французского бульдога, невероятно мил. Так рада.

Понедельник, 13 (26) октября

Утром был урок. Поехала на станцию в поезд с ранеными. Тяжелых не было. Оттуда поехали с Мама в наш лазарет. Мама перевязывала наших офицеров новых, а мы сидели у наших. Я сидела с душкинскими Маламой и Эллисом. Ужасно было хорошо. Потом пошли в Большой лазарет, где перевязывали вновь прибывших до 1 часа.

Понедельник, 20 октября (3 ноября)

Был один урок. Поехали с Папа и Мама в Петроград в Петропавловский собор на заупокойную литургию по Дедушке. Оттуда к Бабушке на Елагин завтракать. На обратном пути заехали к «Спасителю». Вернулись в 3.30. В 3.45 поехали с Мама и Аней к нам в лазарет. Сидела с Маламой душкой и Эллисом целый час, так было хорошо, что ужас.

Четверг, 23 октября (6 ноября)

Утром был урок. Поехали в наш лазарет. Делала перевязки: Никитину 1-го стрелкового Финляндского полка, Корнейчику 7-го стрелкового Финляндского полка и Прошку 26-го Сибирского стрелкового полка. Немножко в коридоре говорила с Маламой душкой, потом пошли к ним в палату и снимались. Сегодня мой душка Малама выписывается из лазарета. Ужас как мне жалко.

Вторник, 28 октября (10 ноября)

После обеда в 9.15 приехал к нам Малама душка и сидел до 10.15. Ужас как была рада его видеть, он был страшно мил».

Из письма Императрицы Александры Фёдоровны Государю Николаю II от 6 (19) января 1916 года: «Малама прислал открытку А. с сообщением, что они уезжают — "за дело, и идем для этого на запад. Место, говорят, не особенно приветливо, но отдых в дыре — тоже не хорошо, но не очень долго. Вчера зашли на танцевальный вечер в эскадроне, где собрался весь деревенский "monde", — я лично искренно веселился и даже опять устраиваю сегодня то же самое».

Из письма Императрицы Александры Фёдоровны А. Вырубовой, датированного 23 января (5 февраля) 1918 года: «Я слышала, что Малама и Эллис еще в полку».

После большевистского переворота Дмитрий Малама смог пробраться на Юг, в Белую армию. В ней, по некоторым данным, командовал в составе Сводно-Горской дивизии эскадроном своего полка.

По рассказам родственников, Дмитрий Малама, узнав о расстреле в 1918 году горячо любимой им великой княжны Татьяны Николаевны, стал отличаться отчаянной храбростью, искал смерти. Погиб летом 1919-го в смертельной атаке позиций красных под г. Царицыном. Впрочем, об этом Татьяна уже узнать не могла.

По некоторым сведениям, похоронен Дмитрий Яковлевич в Екатеринодаре — городе, где появились на свет две его сестры и где его отец дюжину лет был наказным атаманом Кубанского казачьего войска.

Отец его похоронен в Незабудино, сын, выходит, — на дорогой их сердцу Кубани.

В тему Памятные пробеги
а) Дейчброд — Вена, 8-17 ноября 1874 года. Дистанция 967 верст.
б) Брюссель — Остенде, 27 августа 1905 г. Дистанция 115 верст. Участвовали 55 офицеров бельгийской и прочих государств. Получивший первый приз прошел эту дистанцию в 6 часов 54 минуты. Грунт был крайне размягчен дождями. Из 55 лошадей 5 пало тотчас, а 12 — до 1 сентября.
в) Вена — Берлин, 1893 год. Дистанция 580 верст. Участвовали германские и австро-венгерские офицеры. Быстрее всех, за 71 час 34 минуты, прошел поручик Штармберг на 9-летнем чистокровном мерине, павшем в тот же день. Всего из более 200 участвовавших лошадей 99 % пришло в негодность или пало.

(Эти факты взяты из книги начальника Николаевского кавалерийского училища Л. В. Де Витта «Конница. Теория верховой езды»).